Любовь и Хоккей
Шрифт:
— Ты? Валор Салливан? Покончишь с Бишопом Мавериком? В тот день, когда это произойдет, ад замерзнет.
Конечно, она права. Она всегда такая. Мое сердце сжимается в груди, а на языке ощущается вкус крови. Я не хочу расставаться с Би. Я просто хочу быть с ним. Я просто хочу, чтобы он доказал, что Риггс ошибается.
— Я серьезно. Если он не хочет меня публично, он не может получить меня в частном порядке! Я просто пытаюсь дать ему немного времени.
— Ты ведь знаешь, что я убью его, верно? Медленная, мучительная смерть. Я оболью этого
Я смеюсь, притягивая ее ближе к своему телу, чтобы обнять.
— Я знаю, мой тасманский дьявол. Я знаю.
Она на мгновение обнимает меня в ответ, прежде чем оттолкнуть.
— Хватит обниматься, меня от тебя тошнит. Я могу справиться только с таким количеством любовного дерьма. Увидимся завтра. Я собираюсь принять душ в общежитии. Напиши мне позже и дай знать, что с тобой все в порядке, - сообщает она мне, прежде чем быстро собрать свои вещи и направиться к своей машине в одних шортах и лифчике.
— Аурелия, ты не можешь пойти на студенческую парковку в таком виде! - Кричит тренер из своего кабинета. Она даже не потрудилась обернуться и крикнула ему в ответ:
— Кто такая Аурелия?
Девушки в раздевалке смеются, когда она выходит из здания в идеальной манере Риггс. Я быстро собираю волосы в беспорядочный пучок. Достаю свой телефон из сумки, проверяя, есть ли у меня какие-нибудь сообщения. Ежедневные двадцать пять текстовых сообщений от моего отца заполняют мой экран, и я улыбаюсь.
Я быстро говорю ему, что приду на воскресный ужин и что скучаю по нему еще больше. Остальное - это несколько уведомлений на Facebook, но ни одного сообщения от Бишопа. Я набираю короткое сообщение с вопросом, жив ли он, прежде чем положить телефон обратно и направиться в душ.
Я не утруждаю себя мытьем головы. Я просто хочу, чтобы высохший пот сошел с моей кожи. Чтобы смыть сегодняшнюю тренировку и подготовить меня к завтрашней. Душ после хоккея придавал мне собранности. Независимо от того, как я играла в тот день, не имело значения, сделала ли я хет-трик или играла так плохо, что оказалась на скамейке запасных. Вода смывала все, так что я могла сосредоточиться на завтрашнем дне.
Как только я убеждаюсь, что больше не пахну, словно грязный спортивный носок, я оборачиваю полотенце вокруг тела и головы, чтобы одеться. Я всегда выхожу из раздевалки последней, в основном потому что трачу время на уборку своего шкафчика и шкафчика Риггс. Клянусь Богом, она бы потеряла голову, если бы меня не было рядом, чтобы все исправить.
Натянув пару черных спортивных шорт, толстовку с капюшоном Чикагского университета большого размера и убедившись, что все мои вещи разложены, а шкафчик Риггс не стал катастрофой. Я начинаю направляться к выходу. Закидываю спортивную сумку на плечо и направляюсь к двери.
Доставая свой телефон, проверяю экран, но от Бишопа по-прежнему ничего нет. Набираю сообщение, но удаляю его перед отправкой. Я не напишу первая дважды. Я не та девушка. Я отказываюсь
Я открываю двери на студенческую парковку. Воздух теплее, чем обычно. Один из тех дней, когда пахнет летом. У нас в Чикаго не часто бывают такие дни. Я провожу восемьдесят процентов своего времени на ледяном катке, поэтому стараюсь наслаждаться солнцем как можно больше.
Начинаю копаться в сумке в поисках ключей, когда чувствую, что мой телефон начинает вибрировать. Я предполагаю, что это мой отец, поэтому нажимаю кнопку ответа, держа телефон между ухом и плечом, пока ищу ключи.
— Привет, пап, - спокойно говорю я в трубку.
— О, теперь папочка? На самом деле мне это не нравится, Валор. Но, эй, если это заставит тебя кончить, я готов попробовать.
Ну что ж. Это чертовски потрясающе.
Голос Бишопа просачивается через мой динамик, напоминая мне, что нужно научиться проверять имя на экране, прежде чем отвечать на звонок.
— Учитывая, что от тебя ничего не слышно с сегодняшнего утра, я думала, что ты мертв. Я не ожидала твоего звонка, - Честно говорю ему с ноткой раздражения в голосе.
Его смех наполняет мои уши.
— Я позаботился о некоторых вещах. У меня есть планы на сегодняшний вечер, и я должен был все уладить.
Мгновенно образ его на свидании с хоккейной зайкой вторгается в мои мысли. Меня действительно может стошнить на этой парковке. Я стискиваю зубы.
— О.
— Знаешь, тебе нужна новая пара Конверсов, Вэлли. - Я слышу улыбку в его голосе, которая только злит меня еще больше. Я смотрю вниз, на свои ноги, и вижу старые черные кеды. Они грязные и выглядят так, словно могут развалиться при моем следующем шаге. Но мне нравятся эти кеды.
— Подожди, откуда, черт возьми, ты вообще знаешь, какая на мне обувь?
Я чувствую, что мои ключи, наконец-то, на дне сумки, и вытаскиваю их, поднимая взгляд на пустую парковку передо мной. Я замечаю свою машину с телом, прислонившимся к ней.
— Черт возьми, Ви, отдай мне должное, ты думаешь, я не знаю свою девушку?
Моя девушка.
Бишоп опирается плечом на мою пассажирскую дверь, на его красивом лице застыла ухмылка. Его золотисто-светлые волосы откинуты назад с лица, и он пристально смотрит на меня. Он смотрит на меня так, как все девушки хотят, чтобы на них смотрели.
Это взгляд, который заставляет время остановиться всего на одно мгновение. Вся эта суматоха, анархия, все остановилось, и мир повис между нами. Наши глаза удерживали друг друга на связи, которую мы больше не могли отрицать.
Я чувствовала себя так, словно кто-то включил замедленную съемку, и нежные вибрации скрипок танцевали на ветру. Все казалось живым, оживленным нашей электризующей связью. Будто ребенок нарисовал небо. Мягкие желтые, темно-оранжевые и ярко-красные тона слились воедино в блаженной симфонии. Лучи света отбрасывали сияние на его лицо, подчеркивая скульптурные скулы и твердую челюсть.