Любовь и Хоккей
Шрифт:
Нико летит по середине туннеля, натыкаясь на плечи каждого, двигаясь влево и вправо. Его энергия заставляет остальных членов команды гудеть от предвкушения. Нико нужно волнение, чтобы привести свою голову в порядок. Он всегда полон энергии. Мы с Нико всегда были днем и ночью.
— Он похож на человека-автомат для игры в пинбол, - со смешком комментирует Кай, наблюдая, как Нико прыгает взад-вперед между командами, каждое плечо врезается в другое. С каждой секундой наша кровь закипает все сильнее и сильнее.
— Это Саути, чего ты ожидал? - Говорю я с усмешкой. Нико окрестили
— Поехали, ребята! Поехали, блядь!
– рявкает он, и все кричат, соглашаясь с ним. Нико останавливается передо мной, утыкаясь своим лицом в мое, наши шлемы лязгают при соединении.
— Ты готов, детка?
– кричит он, и я энергично киваю головой с суровым выражением на лице. Отталкиваю его плечи назад, поворачиваясь, чтобы посмотреть на остальную команду, которая заполняет темный туннель. Огни позади нас тускнеют, стробоскопы отбрасывают на них сияние. Их лица смотрят на меня с ожиданием.
— Кто готов?
– Я говорю смиренно. Ровно настолько, чтобы они меня услышали.
— Фурии готовы, - отвечают они, их тела раскачиваются взад и вперед, из стороны в сторону.
— Кто готов?
– Я кричу громче. Они начинают подпрыгивать вверх. Волнение на их лицах, мы снова просто молодые парни, которые любят спорт. Не взрослые мужчины, этот момент заставляет нас вспомнить, почему мы так любим эту игру.
— Фурии готовы!
– кричат они в ответ, и я киваю им. Я слышу вопль сирены, сигнализирующий, как это бывает на каждой игре, громко и резко, давая нашим болельщикам понять, что мы направляемся на лед. Я поворачиваюсь и начинаю выбегать из туннеля. Чувствую их позади себя, моих товарищей по команде, моих братьев, которые всегда прикрывают мою спину.
Это адреналин, который может соперничать с любым наркотиком на этой планете.
Мои коньки коснулись льда еще и еще раз...
Я дома.
— Если ты хочешь большего, я, блядь, прямо здесь, приятель. Прямо здесь, блядь!
– Я кричу в сторону игрока команды противника. У него идет кровь из носа, когда нас тащат к нашим соответствующим штрафным скамейкам.
— Бишоп, залезай в гребаный бокс (место со скамейкой штрафников), пока я не выгнал тебя отсюда, - комментирует рефери, когда я проскальзываю в прозрачную коробку. Моя команда стучит клюшками, а болельщики кричат в эйфории. Люди живут ради хоккейных боев.
Я сажусь на скамейку, снимаю шлем, чтобы убрать волосы с лица. Мои светлые волосы пропитались потом и стали темно-каштановыми. Мои легкие горят, а к завтрашнему дню ноги будут болеть. Болельщики били в заднее стекло скамейки штрафников, подбадривая меня.
Борьба между мной и Россом Дженкинсом обострялась на протяжении всей игры. Я никогда не был поклонником этого парня. На мой взгляд, он был слишком выпендрежником. Он был из тех игроков, которые выставляют свою команду в плохом свете только для того, чтобы самому выглядеть хорошо. В половине случаев
Я наблюдал, как его тычки в Нико быстро превратились в полноценные удары по его щиткам. Один? Несчастный случай. Два? Мы вступаем на территорию намерений. Три? Ты намеренно пытаешься навредить моему товарищу по команде, и это дерьмо выводит меня из себя. Рефери ни хрена не обращали внимание весь гребаный период. Так что, если что-то не будет сделано, я позабочусь об этом по-своему.
— Эй, сука, следи за своей клюшкой. Не вздумай еще раз ударить его, - сказал я ему в качестве предупреждения. Я был физически развитым парнем. Все в лиге знали это. Я был не из тех игроков, которые лезут из кожи вон, чтобы создать проблемы, но я чертовски уверен, что заканчивал их.
Все, что для этого потребовалось, - это еще одно двусмысленное замечание с его стороны.
— Я буду бить того, кого, черт возьми, захочу, золотой мальчик.
Я даже не мог вспомнить, как началась драка. Все, что я знал, это то, что мои костяшки пальцев были разбиты от сильного контакта с его носом. Кровь полилась на лед и следовала за ним до самой штрафной скамейки на его стороне.
Нам все равно нужно было сменить темп, мы теряли энергию. Я был полон решимости реабилитироваться за прошлый сезон. Чикаго заслуживал лучшего, наши болельщики заслуживали лучшего.
Прошлый сезон был тяжелым. Мы боролись за место в плей-офф и проиграли в первом раунде. Я съеживаюсь от этой мысли. Командная динамика была нарушена. Нико то появлялся, то выбывал из строя из-за повторяющейся травмы паха, а с Каем случилось что-то, что выбило его из игры. Я месяцами пытался заставить его заговорить об этом, но он так и не сдвинулся с места. Что-то потрясло его до глубины души. Остальная часть команды зависела от нас, лидеров, которые задавали темп, стандарт, и если мы не могли взять себя в руки, это было трудно и для всех остальных.
Это была настоящая катастрофа. Проигрывать в плей-офф таким образом было невыносимо. Мы знали, насколько мы хороши, насколько лучше мы могли бы быть.
Но чему я научился за годы работы в НХЛ, так это тому, что вы не узнаете, лучших товарищей по команде, когда потягиваете шампанское в клубе. Вы не узнаете, на кого можете рассчитывать, когда выигрываете со счетом 5:0. Вы узнаете, лучших товарищей по команде, когда проигрываете. Вы узнаете, когда открывают шампанское в раздевалке дальше по коридору, когда вы терпите поражение в игре плей-офф. Вот тогда ты знаешь, на кого можешь положиться. Вот так вы становитесь сильнее. Это то, как вы становитесь лучше.
Пройдя через ад и разруху, я собирался убедиться, что в этом сезоне мы справимся с нашим дерьмом вместе.
Борьба изменила энергию в нашу пользу. Игроки отрывались от скамейки запасных быстрее и с большей интенсивностью. Это следующее отношение к игре, это следующее отношение к смене. Адреналин вдохнул в нас новую жизнь.
Я наблюдал, как отсчитывается время моего штрафа. Секунды, казалось, тянулись часами. Я встал, готовый выскочить за дверь. Один из моих товарищей по команде завладел шайбой, скользнув по льду.