Любовь и ненависть

Шевцов Иван Михайлович

– Ну не будь такой жестокой, Ирина... Разреши мне

звонить тебе... на работу, - уже умолял он.

– Нет. Прошу тебя и заверяю - все будет бесполезно.

Говорить нам не о чем. Прошлое я выбросила из памяти и

сердца. У меня есть настоящее, которым я довольна, и есть

вера в будущее.

– Вот о нем, о будущем, мы и поговорим.

– Нет!
– уже с беспощадной непреклонностью сказала я и

встала, пожелав ему и растерявшемуся Ларионову

всего

хорошего.

Уже на улице Василий сказал:

– Насколько я понял, это свидание с бывшим супругом

организовал Аристарх и без твоего на то согласия.

– Твой Аристарх - негодяй, - с холодной злобой

проговорила я и, взяв Василия под руку, добавила: - И больше

об этом не будем. Ни единого слова. Ничего не было - ни

концерта, ни банкета. Хорошо?

– Согласен. Я сегодня добрый, послушный, со всем

согласный. Один из тех, из которых веревки вьют.

Я прыснула со смеху, как девчонка.

– Ты что?
– удивленно спросил он.

– Вспомнила, как ты разговаривал с Маратом: ничего

себе веревка.

– Ни единого слова. Ничего не было, - напомнил он,

повторяя мои слова. И вдруг остановился на углу площади

Маяковского и улицы Горького у входа в метро. Посмотрел на

часы, вдохнул глубоко воздух, проговорил: - Весенние запахи.

А может, пешочком пройдем до Белорусского?

– И дальше. До "Динамо". А там я одна поеду - ты не

провожай.

Мы пошли по улице Горького, уже давно начисто

освободившейся от снега. В воздухе бродил хмельной апрель.

Точно угадывая мои мысли, Василий произнес с тихой грустью:

– Идет коварная мучительница моя - весна. Я боюсь ее,

понимаешь, Ирина, боюсь весны. Она нагоняет на меня такую

разъедающую душу тоску, от которой не знаешь, куда

деваться. Ну просто... жить не хочется.

Странное признание, и я сказала без лишних слов:

– Жениться тебе нужно.

– Зачем?
– спросил он, замедляя шаг, будто раздумывая

над моими словами.

– Чтоб не бояться весны... И хотеть жить. Всегда и

особенно весной, когда возобновляется жизнь природы.

– Природа живет вечно. И зимой - тоже. Только формы

меняет, - начал он, должно быть, чтобы увести разговор. Но я

заупрямилась:

– Ты не уходи от темы. Скажи, почему не женишься?

– Ты задала сложный вопрос. Сегодня мне не хочется на

него отвечать.

– Ответ деликатного свойства? - довольно прозрачно

намекнула я, не боясь задеть его мужское самолюбие.

Он весело рассмеялся, потом ответил с простодушием:

– Совсем не

то, что ты думаешь. Причина чисто

нравственная, что ли, и сугубо личная. Предрассудок. Я еще

не встречал женщины, в которую мог бы поверить. Навсегда...

Нет, я объясню как-нибудь в другой раз. Сегодня нет

настроения. Вернее, не хочется портить хороший вечер.

– А Дина?
– не утерпела все же я.

– Что Дина?

– У тебя с ней...

И снова беспечный мальчишеский смешок. Но он

оборвал его как-то сразу, вдруг, проговорив лениво:

– Ты, наверно, слышала сплетню о наших с ней связях.

Даже анонимка была в горкоме о романе врача Шустова и

старшей сестры Шахмагоновой. Глупая выдумка. Хотя я мог бы

ею увлечься. Дина умеет очаровывать. А потом понял, что и

она ничем не отличается от тысяч таких же... Вовремя

остановился. Победил в себе минутную слабость. В этом есть

что-то приятное - побеждать самого себя. Ты не находишь?

Я не знала, что отвечать. И вообще, мне хотелось

говорить о чем-то другом. Но не словами. Как обидно, что

люди не могут обмениваться друг с другом мыслями и

чувствами, которые не способны выразить слова. Он опять

стал задумчиво-грустным и сосредоточенно молчал. Я

попыталась догадаться о причине:

– Ты думаешь о Семенове?

– Разве в нем дело?
– ответил он с горечью.
– Семенов -

ничтожество. Самое неприятное, что он против меня райком

настраивает. Я ведь дважды был сегодня в райкоме. Первый

раз позвонили - срочно в райком, к первому секретарю

товарищу Армянову. Я человек военный, дисциплинированный,

понимаю слово "срочно" в буквальном смысле. Захожу в

приемную, представляюсь секретарше и прошу доложить

товарищу Армянову. Доложила. Сказала: просил подождать.

Сижу. От скуки болтаю с секретаршей. Молоденькая девчонка,

очевидно, попала сюда после окончания средней школы.

Чинит карандаши лезвием безопасной бритвы. Целая коробка

карандашей. Спрашиваю: "Зачем так много?" - "Бюро райкома

будет. Для членов бюро".
– "Понятно. И странно, - говорю, -

вчера ракету к Марсу запустили, а вы карандаши вручную

чините. Есть же для этого специальные машинки, вроде

мясорубки". Смеется. "А вообще, - говорю, - нужны ли эти

карандаши? У каждого свой найдется".
– "А что я тогда буду

делать?" И опять смеется. Забавная такая девчонка. Однако

жду четверть часа, полчаса, час. Прошу секретаршу напомнить