Любовь и верность

Робинсон Мэгги

– Н-ничего. Просто старинная книга. Рейнберн сказал, чтобы я присматривал за тобой, пока он не вернется из Питкаррана. Кто-то принесет нам поесть.

Собака зарычала, но держалась на расстоянии.

– Садись! – Оба – собака и Оливер – повиновались. – Оливер Палмер! Ты самый ужасный лжец. Что ты делал?

– Ну-у… Одному человеку надо узнавать другого, не так ли? Ты же целых четыре года водила кого-то за нос! – отозвался Оливер.

– Обо мне не беспокойся! Признавайся!

Я слышала, это полезно для души.

– Я не сделал ничего такого, чего не сделала бы ты, будь у тебя возможность, Мэри, и это факт. Ты превращаешься в настоящего терьера, когда надо нарыть какую-то информацию. Вроде этого несчастного пса у твоих ног. – Грязный песик поднял голову, но не залаял. – Рейнберн сказал, что тебе надо написать письмо, и я всего лишь хотел найти для тебя все необходимое. Бумагу, ручку, чернила – все, что ты так любишь раскладывать на своем письменном столе в офисе.

– Да, Оливер, ты очень деятелен. Ну и?…

Оливер опустил глаза на тонкую книгу, которую держал в руках.

– И я нашел это. В ящике стола.

Мэри почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица.

– Ты рылся в личных вещах лорда Рейнберна? – Алек имеет право вышвырнуть их обоих из своего дома.

– Не во всех, – ответил Оливер. – Я остановился, когда нашел это. – Наклонившись, Оливер протянул Мэри дневник в кожаном переплете.

Когда они впервые встретились с Алеком, он говорил ей что-то про дневник. Эдит вела записи, из которых Алек и узнал о ее неверности.

– Положи его на место! – выкрикнула Мэри.

– Но, Мэри, разве ты сначала не хочешь прочесть его?

Разумеется, хочет. Но только не рядом с Оливером, который примостился на стуле, как стервятник на жердочке. И не с собакой. Он – а это был самец, в чем Мэри убедилась, когда пес в экстазе катался на спине с кружевами в зубах, – с презрением посмотрел на нее и фыркнул, выплевывая кружево, превратившееся в мокрый комок.

– Это абсолютно недопустимо, – сдавленным голосом проговорила Мэри.

– Но разве ты не выкрала дневник виконта, чтобы помочь его жене добиться легального развода? – спросил Оливер.

– Это же совсем другое дело! – возразила Мэри. – Леди Кэри имела полное право защищаться от этого подлого алкоголика. – Кто-то мог назвать то, что делала Мэри, шантажом, но сейчас леди Кэри была абсолютно счастлива в особняке на Мейфэр, а ее муж искал удачу на австралийском ранчо. Если есть Бог на небесах, то он сделает так, что один из породистых, имеющих награды быков забодает его.

– Хорошо, я положу дневник на место, – сказал Оливер. Вид у него был сконфуженный. – Если ты передумаешь, знай, что он лежит в левом нижнем ящике.

–

Я думала, что ты пойдешь в сторожку.

– Мак, точнее, Маккензи, взял себе на помощь одного из молодых конюхов. Я говорил ему, что вовсе не возражаю против того, чтобы немного навести порядок, – братья вечно навязывали мне свои обязанности. Но он сказал, что не хочет, чтобы я «опускался», как он выразился. – Само собой, в семье Оливера была прислуга, но строгий отец не желал, чтобы его сыновья выросли неженками. Отец Оливера сам многого достиг без посторонней помощи и хотел, чтобы сыновья выросли такими же.

– Он чудесный?

– Кто?

– Не жеманься, Оливер. Мак. Лакей.

Оливер захлопнул дневник.

– Ты хочешь запретить мне дружить с ним. Он вроде не совсем наш клиент, Мэри.

Она вздохнула. Жизнь бедняги Оливера – сложная штука.

– Конечно, нет. Только будь осторожен. Не хочу, чтобы тебя обидели.

– Мак не обидит и муху. Он вполовину меньше своего хозяина.

– Я говорю не о том, насколько он велик или силен, Оливер, и тебе это известно.

– Что ж, ты тоже будь осторожна. Я видел, как лорд Рейнберн смотрит на тебя. Можно подумать, он готов съесть тебя без ложки.

Правда? Как ни странно, слова Оливера доставили удовольствие Мэри.

– Он испытывает чувство вины за то, что я едва не пострадала от Бауэра, поэтому он и хочет устроить мне небольшой отпуск.

– Думаю, дело не только в этом. И почему он хочет поселить тебя в той сторожке? Если он так переживает, что плохой доктор явится сюда за тобой, ему следовало бы отправить тебя в Лондон.

В словах Оливера был определенная логика.

– Мы же здесь тоже по делу, ты не забыл? Я завишу от тебя и жду, что ты сумеешь разведать здешнюю ситуацию. Вообще-то ты можешь считать, что это твой первый большой проект для «Ивенсон эдженси». Лорду Рейнберну нужны новые слуги для того, чтобы управляться с таким большим хозяйством. Определи, сколько именно слуг нужно. Ты сам можешь написать письмо тете Мим. А потом, когда мы вернемся, ты сможешь сам проводить большую часть интервью.

Оливер загорелся от ее слов.

– Мэри, это же грандиозно! Но что будешь делать ты, пока мы здесь?

Честно говоря, правду ему знать необязательно, не так ли?

– Отдыхать. Гулять. Заниматься обычными деревенскими делами. Если лорд Рейнберн позволит, я бы хотела научиться водить машину.

Оливер присвистнул, отчего пес тут же поднял на него глаза.

– Готовься к бою!

– Что-то ты путаешь свои развернутые метафоры. Почему бы мне не научиться водить машину? – раздраженно спросила Мэри.