Любовь и золото
Шрифт:
Через три часа бесплодной езды по запутанному до невозможности парижскому метро, вконец разозленный, Виктор наконец вышел совсем не на той станции, расположенной к тому же где-то на выселках.
Отчаянно матерясь, он поймал такси и сунул водителю бумажку с адресом. Мулат-таксист содрал с него столько, как если бы они ехали в московское отделение Гринписа, однако довез, быстро и к самому подъезду.
По дороге Виктор вышел у книжного магазина и купил карманный русско-французский разговорник.
Дверь
— Э-э… Бонжур, мадам, — начал Виктор. — Же ве люи… — Он поминутно заглядывал в разговорник, но толку от этого было мало. — Гринпис, — наконец выпалил он.
Женщина очень обрадовалась, словно он произнес какой-то пароль. Она что-то затараторила, взяла его под локоть, повела к маленькому «фольксвагену» и впихнула в машину. Сев за руль, она взяла у него разговорник и, перевернув несколько страниц, ткнула в какое-то слово.
«Акция, — прочитал Виктор. — Интересно, что она имеет в виду? Какая такая акция? И куда мы едем?»
А ехать пришлось долго. Уже закончились дома, и вдоль шоссе потянулись луга и деревеньки. Женщина что-то беспрерывно говорила, часто повторяя слово «аксьон».
Наконец она остановила машину.
И тут Виктор увидел странную картину. Человек тридцать в белых одеждах ходили вокруг небольшой рощицы, что-то громко скандируя. Некоторые неподвижно лежали на земле. А другие (это поразило Виктора больше всего) были прикованы к деревьям полицейскими наручниками. Рядом был развернут плакат, на котором нарисована большая пила, перечеркнутая жирной красной чертой.
— Аксьон, аксьон! — восклицала женщина, увлекая за собой Виктора.
«Кажется, я дотумкал. Они протестуют против вырубки этой рощи», — догадался Виктор, завидев невдалеке группу рабочих в касках и оранжевых жилетах.
Рабочие покуривали и неторопливо беседовали между собой. Время от времени кто-нибудь из них брал пилу, включал ее на полные обороты и угрожающе приближался к одному из деревьев. Тогда гринписовцы начинали галдеть вдвое громче, а прикованный к дереву визжал так, как будто его уже перепиливают. Попугав их пару минут, лесоруб выключал пилу и со смехом возвращался к своим.
Судя по всему, и той, и другой стороне этот процесс доставлял массу удовольствия.
Виктора подвели к дереву, к которому была прикована раскрашенная зеленой краской гринписовка с шапкой кудрявых волос на голове.
— Фифи, — сказала она.
«Интересно, что это она имеет в виду, эта лягушка?!» — подумал Виктор.
— Фифи, — повторила она нетерпеливо. — Фифи Брассанс.
«Может быть, это ее так зовут?» — предположил Виктор. И на всякий случай представился:
— Виктор Кротов.
Зеленая обрадованно заулыбалась.
«Пора переходить к делу», — подумал Виктор и произнес:
— Же… Россия.
— О-о, Гринпис-Рюсс, — сразу поняла Фифи и кивком головы предложила ему приковаться к свободному дереву.
Виктор неуверенно пожал плечами. Через минуту на него уже натянули белую майку и пристегнули к стоящей неподалеку осине.
Было жарко. Нестерпимо чесалась спина. Из порвавшегося пакета медленно стекал мед. Но пакет бросить было жалко. Виктор уже проклинал того, кто изобрел шведский стол. Ко всему прочему, ему нестерпимо захотелось в туалет.
«И долго они так собираются париться? — подумал Виктор. — Фигня какая-то!»
Деятельная натура Виктора не позволяла ему долго ждать.
В этот момент рабочий снова завел свою бензопилу и двинулся к роще.
Виктор мигом сунул руку в разорванный пакет и извлек оттуда уже изрядно размякший банан.
Первый бросок оказался весьма удачным. Банан попал прямо на зубья пилы и, разлетевшись на кусочки, обдал рабочего сладкой жижей.
Лесоруб этого не ожидал.
И вслед банану в него полетела ванночка с медом — как раз та, прохудившаяся.
На помощь своему коллеге бросились другие лесорубы, но и гринписовцы не оставили Виктора в одиночестве. Кто-то быстро отцепил себя от дерева и помчался к фургону. А в следующую минуту в рабочих уже летели яйца, апельсины, бутылки с минеральной водой, шпинат, колбаса и даже весьма дорогой паштет.
Битва была полностью и безоговорочно выиграна гринписовцами.
Рабочие побросали пилы в грузовик и поспешно ретировались.
Гринписовцы отцепили наручники, собрали их в большой пакет и сели праздновать победу. Героем был конечно, Виктор. Его чуть ли не качать вздумали.
Зеленолицая Фифи все время размахивала руками и кричала:
— Вуаля Гринпис-Рюсс!
Развернув прямо на траве полиэтиленовые скатерки, они разложили на них закуску и бумажные пакеты с вином. Виктор с облегчением вывалил и свои, оставшиеся после бомбардировки припасы.
Фифи успела умыться и оказалась вдруг весьма миловидной девушкой.
Она заглядывала Виктору в глаза и с восхищением говорила:
— Се манифик!
В итоге Виктор получил приглашение поучаствовать в завтрашней акции.
В гостиницу Виктор вернулся уже после полуночи.
— Ну все, ребята! — сказал он с порога сидящим у телевизора Наде и Вадиму. — Завтра едем кроликов выручать.
Они с удивлением посмотрели на него.
— Я в Гринпис записался!
На следующий день они втроем отправились в отделение Гринписа, где им сразу же выдали белые костюмы, и они полностью слились с основной массой защитников окружающей среды.
На этот раз автобус с гринписовцами отправился на кроличью ферму, расположенную в одном из пригородов Парижа.