Любовь и золото
Шрифт:
— Вам куда?
— В гостиницу, желательно не самую дорогую. — Назаров облегченно вздохнул. — Простите, забыл представиться. Никита… Денискин, коммивояжер.
— Ну вот и отлично. Пойдемте, господин Денискин.
По дороге Николай рассказал, что сам он был тут на лечении и завтра отбывает домой. Он также подробно объяснил, как следует вести себя на улице и к кому обращаться, чтобы понимали. Обращаться, оказывается, нужно к полицейским. Те непременно найдут носильщика и проводника.
— И главное, купите себе
Гостиница оказалась дешевая, но относительно приличная. Маленький побеленный домик у побережья. И весь персонал, как ни странно, знал английский язык.
Комнату Никите тоже подбирал Николай. Пришлось заплатить чуть подороже, зато не на солнечной стороне.
— Скажите, а где тут библиотека? — поинтересовался Никита, разбирая вещи.
— Вот еще… — Брови Воздвиженского удивленно поползли на лоб. — Такого вопроса от нашего брата мне еще не доводилось слышать. Обычно спрашивают про рестораны и дешевых девочек, а вы вдруг… Не знаю. Честно скажу — не интересовался. Ну ладно, мне пора. Всего хорошего. — Он бросил быстрый взгляд на вещи, разбросанные по постели, пожал Никите руку и убежал.
До вечера Назарову из-за жары пришлось просидеть в отеле. Он подробно изучил все проспекты, которые нашел в комоде, спустился в кафе выпить виски с содовой, а потом задрых, сраженный диковинным тропическим климатом.
Зато вечером, когда ненавистное солнце наконец заползло за крыши домов, Назаров умыл холодной водой распухшее от духоты лицо и отправился осматривать Гуантанамо.
С заходом солнца город словно бы ожил. На улицы выползли все — и богатые фабриканты с толстыми сигарами в зубах, и самые последние бедняки в рваных обносках.
Одежду — белый тонкий костюм — Никита купил сразу. Еще немного подумал и приобрел пробковый шлем, который, по его мнению, должен иметь каждый уважающий себя путешественник. Переоделся прямо в магазине и нырнул в людскую толчею.
Город светился электрической рекламой и гремел музыкой из каждого бара. По сравнению с чопорным неторопливым Лондоном он казался просто какой-то музыкальной шкатулкой, где все звенит и вертится.
Мулатки были просто великолепны. Блестя отшлифованными бронзовыми икрами, они приставали к нему на каждом углу, что-то ласково щебеча и нежно хватая за руки. Никита каждый раз краснел до корней волос и неловко ретировался.
Библиотеку он так и не нашел, зато три раза плясал в каком-то хороводе, пил с какими-то пьяными европейцами противное теплое пиво и катался на тележке, в которую вместо лошади был запряжен негр. Негр бежал по улице, сверкая белыми пятками, и распевал какую-то развеселую песню. Слов Никита не понимал, но хохотал от души.
Когда он вернулся в гостиницу, весь холл был полон полицейских. Метрдотель, как только увидел Никиту, ткнул в него пальцем
— Ну все, конец… — пробормотал Никита и попятился к выходу. Голова вмиг стала ясной, по спине пробежал редкий в этих краях морозец.
Полицейский грозно посмотрел на Никиту и двинулся в его сторону. Нужно было бежать.
Резко обернувшись, Назаров метнулся было к двери, но уткнулся носом в портупею.
— Вы проживаете в номере двадцать? — спросил полисмен, глядя на Никиту холодными глазами.
— Да, я, но… — Назаров никак не мог подобрать английские слова. Все, как по команде, перемешались и вылетели прочь.
— Ваш номер пытались ограбить. — Полицейский улыбнулся одними губами. — Но вор был задержан. Просим вас пройти в номер и убедиться, все ли вещи на месте.
Вздох облегчения так и рвался наружу и, наконец, со свистом пролез через нос.
В номере на кровати сидел Николай. Руки у него были закованы в наручники, а рубашка порвана на спине.
— А вы что тут?.. — Никита понял, что произошло. — Так это вы… вор?
Николай ничего не ответил, только зло ухмыльнулся. Вещи все оказались на месте. Зато бумаги были разбросаны — видно, искали деньги.
— Ничего не пропало. — Назаров повернулся к полицейскому. — Простите, а что будет с ним?
Парень пожал плечами.
— Ничего особенного. Отсидит полгода в тюрьме, а потом его просто вышлют. Вы его знаете?
— Нет, не знаю. Познакомились только утром.
— Впредь будьте поосторожнее и не знакомьтесь на улице с кем попало.
Сказав это, полицейский схватил Воздвиженского за шиворот и потащил к выходу.
— Идиот, кретин! — заорал Николай, с ненавистью глядя на Назарова. — Какой же ты коммивояжер?!
Сказал бы сразу, что беглый политический, я бы к тебе и не поперся! Да ты хоть понимаешь, что…
Голос его стих в глубине коридора, и больше Никита ничего не услышал. Запер номер на ключ, быстро разделся и повалился на койку.
— Господи, ну когда же это все кончится?! — простонал он. — Неужели мне всю жизнь…
Утром жутко болела голова. Стараясь не обращать на это внимания, Никита быстро принял душ, оделся, наскоро позавтракал одними апельсинами и поспешил в город, на поиски неуловимой библиотеки.
Внизу, в холле, ему объяснили, что библиотека находится в центре, рядом с муниципалитетом. Пока негр вез Никиту туда на своей тележке, Никита смотрел, как у того между лопатками струится пот. Стало почему-то ужасно неловко, особенно, когда он вспомнил вчерашний вечер и то, как он дико веселился, катаясь на подобной тележке. Странно, подумал он, один человек на другом едет. Весь мир так устроен.
Негр страшно обрадовался, когда Никита заплатил ему двойную цену. Долго кланялся до земли, как заправский извозчик с Охотного ряда.