Любовь на грани смерти
Шрифт:
Мама говорит и укоризненно смотрит на меня.
— Лиза, тебя, вот, выучили, теперь сестёр нужно. Ты серьёзнее отнесись к поиску работы, серьёзнее.
Я не напоминаю маме о том, что никто меня не учил. Взяли кредит с отсрочкой. Когда та закончилась, я год мыла полы в частной организации. Там нужно было убирать после ухода сотрудников, а каждую субботу проводить генеральную уборку. Я успевала убирать после занятий в институте, а целую субботу скребла сто метров второго этажа, числившегося за мной. Несмотря на перчатки, ногти на руках до сих пор плохо растут из-за применяемой там химии. А ведь прошло почти пять лет!
Когда читаю
Через год я перевелась на заочное отделение и с протекции дяди Димы устроилась в компанию Васильевых.
После картошки убираем другие овощи. Мама всё же устаёт от непрерывных жалоб на нехватку денег. А я думаю о том, что, если через месяц мне не удастся уволиться из компании, придётся просить денег у Леона, наплевав на собственные убеждения.
Весь остаток дня я думаю о нём. Нет, не о том, как буду просить деньги. А о том, как мне его не хватает. Как же сильно, оказывается, я привыкла, что он целый день находится в соседнем кабинете, что вечером мы снова ляжем в одну постель. Пусть без секса, зачастую вновь поспорившие друг с другом, но он всю ночь будет рядом!
Что это?! Привязанность, привычка, непозволительная собственная расслабленность? Никто и никогда не решал мои проблемы, не защищал, не держал на руках. Я настолько раскисла, что не представляю, как выйти за ворота его дома и вновь столкнуться с суровой реальностью, никогда не баловавшей меня?
Но это ещё полбеды! Мне его не хватает! Хочу увидеть на себе его взгляд, почувствовать прикосновение его рук, вдохнуть запах его тела. Хочу свернуться на его коленях ласковой кошкой и мурлыкать от удовольствия, когда хозяйская рука нежно погладит меня за ушком. Бред какой-то…
Я, конечно, зайду к нему попрощаться, когда мне отдадут трудовую. Представляю, как попрощаюсь с Владом. Это представляемо. Но с Леоном… Не то, что представить, подумать об этом не могу.
На улице постоянно шумят проезжающие машины. Это меня дополнительно напрягает. Не могу отделаться от слов Леона о том, что может пострадать вся моя семья. А когда недалеко раздаётся рёв мощного байка едва подавляю в себе силы броситься в дом и закрыться на все имеющиеся там замки.
Ещё никогда день в родительском доме не казался мне таким долгим и тяжёлым. Из ворот выхожу ровно в назначенное время и за ближайшим углом вижу очередную неприметную машину с нужными номерами.
В салоне знакомый водитель и охранник. Они рады меня видеть. С моим возвращением для них тоже закончился сложный и нервный рабочий день. К моему удивлению, едва выехав за посёлок, машина останавливается, и я вижу припаркованный на обочине внедорожник Бесова.
— Вас ждут, — сообщает мне охранник и, выйдя из машины первым, открывает для меня дверцу. Задняя дверца внедорожника тоже распахивается, и я попадаю прямо в крепкие руки Леона.
— Живая, — шепчет он в мои губы, тут же вгрызаясь в них злым и яростным поцелуем. — Лиза, я весь извёлся за этот день. Я не знаю, что с тобой дома сделаю!
Я отвечаю на его грубый поцелуй. И его совсем не нежные слова не пугают меня настолько, насколько должны. Да пусть делает всё, что угодно, лишь бы только вот также крепко держал в своих руках.
Открыв глаза на несколько секунд встречаюсь
— Ты кушать хочешь? — спрашивает у меня мужчина. — Пойдём ужинать или сразу в кроватку?
— Вы устали? — удивляюсь я. Вроде бы он не брал с собой никаких документов на выходные. — Работали целый день? Видите, моё отсутствие пошло вам на пользу. Кушать не хочу. Ужинали с родителями перед тем, как я ушла.
— Очень пошло на пользу твоё отсутствие, — гаркает со своего места Стас. — Целый день кататься кругами. Да я все кусты по обочинам выучил. Карту местности с закрытыми глазами нарисую.
— Вы не возвращались домой? — спрашиваю у Бесова. Он не отвечает, так как мы уже въезжаем в ворота нашего двора. Я чувствую, как сжимаются на моём теле его руки, и ответ мне больше не нужен.
Мужчина, всё ещё держа меня за руку, ведёт в сторону своей спальни. Отпускает, когда заканчивается пространство холла и начинается коридор. Далее по нему расположена спальня, кабинет и небольшая гостиная. Далеко не в первое моё посещение этого дома, я заметила, что вначале коридора, оказывается, есть тяжёлые высокие двери, которые всё время, что я помню, находились открытыми. Сейчас Леон снимает их со специального держателя и собирается закрыть. На замок.
— Леон, пусть Лиза сегодня спит наверху, — неожиданно произносит Стас и выставляет свою ногу так, чтобы друг не смог закрыть дверь. — Ты перенервничал. Сорвёшься. Ничего хорошего из этого не получится. Завтра сам обо всём пожалеешь.
— Не сорвусь, — цедит Леон. — Ты тоже устал. Отдыхай.
— Дверь не закрывай, — не убирает ногу начальник безопасности. — Она тебе чем мешает?
На этот раз Леон отвечает на непонятном мне языке. Диалект пушту. Я уже знаю его название. Несколько минут мужчины яростно спорят. В итоге Бесов буквально толкает друга в сторону и закрывает дверь. Я только теперь понимаю, что просто выбить её ногой — невозможно. Мужчина поворачивается ко мне и прижимает к стене собственным телом. Его руки забираются под маечку и нетерпеливо мнут мою грудь, рот жадно впивается в мои губы.
— Хочу тебя, Лиза. Ты представить не можешь, как сильно хочу. Придушить или любить, даже не знаю, что больше.
Глава 35. Кнут и пряник
Поцелуй меня не пугает. Я соскучилась, накрутила себя собственными мыслями, переполнила негативными эмоциями. Мне тоже нужна разрядка. Хочется, чтобы сегодня он был жёстким, даже жестоким. Пусть будет боль. Возможно, лишь ей под силу вытравить чувства к этому человеку, в которых я боюсь признаться самой себе. Мы с Леоном не просто слишком разные. Дело не в наших социальных статусах, которые, я это уже понимаю, совсем не важны для Леона. Всё гораздо сложнее. Я и этот мужчина рождены не друг для друга. Никогда не понимала значения этого выражения. Теперь понимаю. Между нами не только разная вера, культура, предпочтения в сексе. Между нами — всегда война. Он — воин, живущий по своим собственным законам. Но я уже пережила достаточно много, чтобы понимать: роль пленницы — не для меня. А в глазах и сердце этого человека другого места попросту нет.