Любовь не по правилам

Гонкур Галина

В комнате установилась тишина. Кажется, Геля сама немного испугалась своих выводов и признаний, Маша же потрясённо молчала, обдумывая, что вот уже второй раз ей встречается семья, где невозможно понять — счастливы люди друг с другом или нет. Наверное, она и раньше такие семьи встречала, просто раньше на эту тему не задумывалась. Ведь спроси сейчас Генку — он тоже наверняка будет долго и нудно жаловаться на Гелю, заевшую его молодую жизнь, права человека и мужское начало. И так же он затруднится ответить на вопрос про наличие счастья в своей жизни. Но предложи разойтись —

сто процентов откажется! Со стороны глянешь на них — упаси Господи от такого счастья. Ругаются, орут, оскорбляют друг друга, подчас даже предметами некрупными друг в друга кидают вгорячах. Претензий у каждого друг к другу — вагон и маленькая тележка. А расстаться — ни боже мой!

Кажется, что у каждого свой сценарий семейного счастья, и не надо им чужого, ни боже мой, как говорила бабушка. А правильный он, сценарий этот, или нет — это вообще никого не волнует.

— Пойду я, Маш. Чего-то ты меня своим вопросами как-то растревожила. Прямо плакать опять хочу — не могу.

— Извини, я не хотела тебя расстроить.

— Да не расстроила ты. Просто воспоминания нахлынули, как у нас всё было. И какие мы сами были. И как же вот до такого дошли. Менять что-то надо, но вряд ли получится. Пойду я, пока!

Вот такие мы, девочки. То плачем, то смеёмся. То «будь ты проклят!», то «никому не отдам!». Поди, разгадай нас.

* * *

Очередь в ветеринарной клинике была в этот раз сносной, человека 4, прикинула Маша ещё на входе.

— Вы последний? — спросила она молодого человека, сидевшего на лавочке с натянутым на голову капюшоном и кошачьей переноской в руках. С первого раза вопроса он не услышал, разговаривал по телефону, пришлось вопрос повторить.

— Да, я, — наконец откликнулся парень, поднял голову и Маша обалдела. Грек. Тот самый Лысый Грек из электрички. Тот тоже узнал Машу и также обалдело на нее уставился. Затем он вскочил, уступая Маше место, и представился:

— Илья. Меня Ильей зовут. Садитесь, пожалуйста.

Маша улыбнулась: это только кажется, что Москва — большой город. А вот встретились же.

— Спасибо. Вот так встреча. А вы с кем здесь?

— Да вот, кот. Мимино.

— Отличное имя, смешное. А что с ним?

— Да не знаю я. Мама попросила отнести его на приём. Она давно знакома с врачами в этой клинике. Они и кота нашего старого лечили, и собаку, — ответил Илья. — Она созванивается с Татьяной Алексеевной, с врачом, они там без меня о чем-то договариваются. Моё дело — только отвезти кота в клинику и потом его назад доставить. А с вашим котом что случилось?

— У меня кошка Да все нормально, у нас просто плановые прививки.

В этот момент врач высунулась из кабинета и вызвала:

— Мимино! Мимино, проходите, пожалуйста.

Такая смешная манера у них, подумала Маша, вызывать пациентов по кличкам. Иногда совершенно чудно получается в сочетании с хозяином. Вот как у Ильи с Мимино сейчас.

Вдруг из-за двери донесся его возмущенный громкий баритон: «Каак это яйца отрезать?». Она хмыкнула и стала ждать продолжения. Дверь открылась и оттуда вылетел разъяренный Илья с кошачьей переноской в руках.

Не останавливаясь, он пробежал мимо Маши и выскочил на улицу. Она приготовилась было ждать своего вызова, как вдруг увидела рядом с собой, на скамейке, забытую мужскую барсетку. Наверное, Илья оставил, когда место уступал, сообразила она. Придётся, видимо, пропустить свою очередь. Маша вздохнула, взяла переноску с Пикселью в правую руку, барсетку — в левую и пошла искать нервного Грека.

Искать долго не пришлось. Грек стоял под старой липой, рядом с крылечком и нервно курил.

— Что случилось?

— Вы представляете? Они хотели отрезать ему яйца! — почти прокричал ей в лицо Илья.

— Зачем им яйца вашего кота, Илья? — вздохнув, стала успокаивать Илью Маша, протянув ему забытую барсетку. — Вы же сказали, что ваша мама звонила им и договаривалась о приёме? Может, это она договорилась о кастрации?

Илья посмотрел на Машу полубезумными, полными возмущения глазами.

— Кстати, да. Сейчас, сейчас, — и начал искать телефон у себя по карманам. — Посмотрите за клеткой?

И, получив от Маши обещание, отошел в сторону поговорить по телефону. Оттуда опять донеслось про яйца, «как ты могла!» и «только через мой труп!». В конце концов, Илья вернулся, весь кипя от возмущения.

— Илья, а что вас так взбесило? Вы простите, если я лезу не в свое дело, — решила вмешаться Маша.

— Да как вы не понимаете? Они все хотят отрезать Мимино яйца! Они его евнухом сделать хотят!

— Евнух — это не просто кастрат, а служащий при гареме, — засмеялась в ответ Маша. — Скажите, он у вас сильно породистый? Предполагается, что он будет заниматься улучшением породы и вязками?

— Да какой он породистый, дворня обычная, если про кошку так можно говорить.

— Так а зачем ему тогда яйца? Поди, и метит, и запах в доме? — продолжала наводить возмущенного защитника котовых яиц на правильные мысли Маша.

— Да, что есть, то есть. Замучил метить уже, — признался Илья.

— Мне кажется, то, что вас возмущает эта ситуация — это типичное очеловечивание кота, — Маше хотелось продолжить объяснение и сказать, как бывает в таких случаях на самом деле — мужчины примеряют ситуацию на себя и встают на защиту котовских причиндалов как своих собственных. Но, кажется, он не поймёт и может обидеться. И она смягчила пояснения: — Будто он ваш человеческий друг, а не кот. А он — просто животное, ему без яиц даже лучше и спокойнее будет. К тому же, пожалейте маму. Наверняка она уже дом вымывать устала. Я знаю, каково это, у меня жили коты.

Успокоенный Илья с изумлением смотрел на Машу.

— Надо же, какой вы дипломат. Наверное, я вправду зря загнался. Переборщил с реакцией.

— Я не дипломат. Я психолог, — улыбнулась в ответ Маша.

Илья помялся, покачался с носка на пятку, глядя на газон перед собой.

— Слушайте, я всё понимаю. Вы правы. Но, поймите, я не могу. Вот просто не могу пойти туда и своими руками в этом деле помогать. Мне кажется, Мимино мне потом этого не простит, вот это вот отсутствие у меня мужской солидарности.