Любовь не по правилам

Гонкур Галина

Перед тем как выйти из машины, Илья еще раз ее поблагодарил за помощь, сказал, что он адвокат и пригласил при необходимости в его профессиональных знаниях к нему без стеснения обращаться. Ну, и номер телефона у неё спросил, сказал, что «на всякий случай». У Маши прямо внутри аж что-то ёкнуло: она всю дорогу гадала, сделает он это или нет. Самой навязываться было ужасно неудобно. Они расстались, договорившись созвониться.

По дороге домой Илья несколько сконфуженно вспоминал разговор с Машей в машине. Кой чёрт врал, как мальчишка, право слово. Ну, с другой стороны, правды она все равно не узнает. Кажется, я ей понравился, да и она мне, ещё там, в электричке.

Она на Бэмби мультяшного похожа. Только повзрослевшего. Хорошо, что встретились еще раз, пусть и при забавных обстоятельствах.

* * *

Маша ехала домой после разговора с первой парой. Мыслей в голове по поводу услышанного было много. Они прямо роились у нее в голове, как пчелы, метались из стороны в сторону в поисках своего места, которое все не находилось. Услышанное настолько ее поразило, что она не понимала — как эти рассказы уместить в те цели, что она перед собой ставила перед поездкой?

Ну, с чего бы мне начать….Вы не ругайтесь, Маша, если у меня нескладно будет получаться. Оратор из меня не очень. Для меня и в школе самая большая трагедия была, если меня вызывали к доске отвечать. Я вроде и знаю домашнее задание, учила, готовилась, а как встану у доски, как на сцене перед публикой, так начисто все и забуду. Теперь вроде бы школа позади, и привычки остались прежние.

Ну, вот… Меня зовут Наталья, мне 40 лет. У меня есть муж Костя, Константин Филиппович. У нас двое детей, они приемные, Саша и Даша. Саше 8 лет, а Даше — 6 лет. Они с нами уже больше года.

Приёмные дети — это очень трудно. Это очень большое испытание для семьи. И надо очень много и тщательно думать брать ли таких детей себе. Это вроде как прописные истины, но правоту каждого слова из этого правила я прочувствовала, как говорится, на своей шкуре. Нет-нет, не подумайте, я ни о чем не жалею. Но вот покажи мне это тогда, какая жизнь у нас начнется, какие трудности будут — не знаю, решилась бы я на это вновь, или нет.

Почему мы взяли приемных детей? Ну, вы же видите, мне уже столько лет, мы женаты 4 года, а детей нет. И врачи говорили, что шансов обзавестись своими детьми у нас немного. Я читала разные истории про приёмных детей в интернете — сейчас много по этой теме специализированных сообществ, групп, форумов специальных. Там многие рассказывают, что уже отчаялись завести своих детей, но, как только взяли приёмных, сразу беременели и рожали своего. Бог дает своих детей таким парам, в награду за любовь к сиротам. Вы верующая? Ой, извините, конечно, мы же не об этом.

Вот так и мы с Костиком решили, что сначала возьмём приемных, если своего сделать не получается, а там, глядишь, и нам Бог подаст. Я, кстати, беременная сейчас, так что это всё правда!

Вообще Костик мечтал о девочке, о дочери, об одном ребенке. Мне-то всё равно было кто у нас будет — мальчик или девочка. Но так получилось, что у девочки, которая нам обоим понравился, брат оказался. И устраивались они в семью только вдвоём, чтобы брата с сестрой не разлучать, условие такое у опеки было. Мы на двух сразу, конечно, не рассчитывали. Решили просто прийти, посмотреть, познакомиться. Но всё там пошло так ужасно, так быстро, что мы неожиданно для себя решились на эту пару.

Мы пришли к детям на праздник,1 июня, день защиты детей. Это небольшой совсем детский дом, в Киричах, уже Владимирская область. Там к ним в этот день волонтёры приехали, с подарками, со спектаклем кукольным. Мы к ним, к волонтёрам этим, прибились, вроде, мы с ними, чтобы не объяснять детям кто мы и зачем

приехали, чтобы не тревожить детей. Мы до этого 1 раз только у Даши были, когда знакомились. У Саши была ветрянка, его к нам не вывели, он в боксе был, в фельдшерском пункте. Общались с Дашей совсем недолго, она вообще почти не разговаривала, да и не смотрела на нас особенно. Голову опустила, сидит напротив нас на диване, ногами в колготках мотает туда-сюда, не поднимая головы. Колготки такие ужасные, я думала, сейчас уже таких не делают — у меня в детстве такие были. Отвратительного коричневого цвета, как кал, простите, в огромный грубый рубчик. Как ни подбирай размер, как ни подтягивай их — ты в них всегда будешь с оттянутыми коленями. Вот в таких колготках Дашка и была.

Я была уверена, что она нас после первой встречи не запомнила, мы и общались то всего ничего, минут 15. Неудобно приехали, ей нужно было на кружок по пению идти. Ну, мы подарки оставили и ушли. Так что уверены были, она нас при следующей встрече не узнает.

А она запомнила, оказывается. И когда мы с волонтёрами пришли — она кинулась ко мне, обхватила за ноги и стала кричать на других детей: «Не трогайте! Не подходите к ней! Это моя мама! Пошли вон!». И так агрессивно на детей кидалась, будто собачка маленькая, я прямо думала, сейчас она укусит кого-нибудь из этих детей. Тут и Сашенька в комнату вошел. Дашка кинулась к нему, схватила за руку, ко мне подтащила и опять стала меня от всех охранять и прогонять других детей. Еле-еле её воспитатели успокоили.

Костик расчувствовался, стоял со слезами на глазах. Дашка перенервничала, тоже ударилась в слезы. Костик её на руки взял — она так рыдала, всю рубашку ему слезами вымочила. Сашка маленький совсем, посмотрел, что сестра плачет и себе давай плакать. Как можно было уйти и их не взять? Мы тогда же согласие и подписали. Прямо в тот же день нам их не могли отдать, надо было еще некоторые бумаги привезти. Так что в тот день пришлось расстаться. Вы бы видели, как дети горевали! Мы уходили с Костиком по аллее к воротам, а Даша с Сашей сидели на подоконнике, прижав носы к стеклу и так смотрели на нас… Мы уже не могли их там оставить, не могли за ними не вернуться.

Потом сложно очень было — и нам, и детям. Хотя мы готовились к тому, чтобы детишек из детдома взять, на специальные курсы в школе приемных родителей ходили, с другими приёмными родителями разговаривали. Но к этому подготовиться невозможно, поверьте. Первые месяц был более или менее терпимым. Они оба такие тихие были — поверить, видимо, не могли, что это теперь их настоящий дом, что они в семье, что они теперь — родные. Аккуратно себя за столом вели, правда, всё ели ложкой, а вилкой, ножом вообще пользоваться не умели, за собой убирали, дисциплинированно каждый прием пищи заканчивали словами: «Спасибо за еду! Все было вкусно. Можно встать из-за стола?».

А потом… Потом они поняли, что они больше не в детдоме и назад туда не вернутся. И такой начался ад, вы, Маша, просто не поверите. Истерики, драки, скандалы. Они дрались друг с другом, с нами — как дикари. Со злобой такой! Били со всей силы, чем дотянутся — ногами, руками, кусались, царапались, безжалостно совершенно! Ревновали друг друга к нам, отнимали всё друг у друга. А какой ужас с укладыванием спать начался! Я совсем к такому была не готова. Саша пока не поонанирует — не засыпал, а Даша расковыривала себе до крови пупок! Представляете, каждый вечер лежит в кровати со стеклянным взглядом и ковыряет пупок, до ран, до язв — она же сегодня расковыряет, а завтра опять туда лезет!