Любовь не терпит отлагательств
Шрифт:
Я закрыла глаза и в следующее мгновение они распахнулись сами собой, когда прозвучал одиночный выстрел – стреляли из пистолета, кто-то из троих верных друзей. Я вскрикнула во время громкого хлопка, и мы с девчонками стали отползать к дивану, стоявшему у стены, - и, надо сказать, очень вовремя, поскольку в воздух поднялся рокот выстрелов, настолько многоголосый и частый, что стал однообразным грохотом, словно создаваемый дюжиной отбойных молотков, вибрирующим в спертом воздухе, наполненном запахом пороха.
Андрей, Вадим и Слава отстреливались
Суета, царившая внизу, была скрыта от наших глаз, однако я услышала, как она внезапно сгустилась, мат стрелков Артемьева и крики людей усилились, а топот тяжелых берцев и выстрелы поднялись новой, еще более сильной, шквальной, волной. Между нашими мужьями промелькнуло оживление. Я увидела, как Андрей подполз ближе к краю платформы, одновременно сменив обойму, и прицелился. Он несколько мгновений сосредоточенно вел цель и, наконец, выстрелил. Стрельба постепенно стала стихать, постепенно сменяясь топотом десятков пар ног.
Наши мужчины повскакивали на ноги и побежали друг за другом вниз по лестнице.
Мы с девчонками подгребли к перилам в попытке разглядеть итог побоища, когда стало понятно, что огонь прекратился совсем.
– Наши подоспели, - нервно пробормотала слева от меня Нина.
По залу шныряли десятка два вооруженных парней в бронежилетах поверх черной форменной одежды. Пол усеяли трупы: четверо - по крайней мере, я столько насчитала – людей Темыча и несколько, человек пять-семь посетителей. Они лежали бездыханные. Кроме них было множество раненных – в основном при взрыве. Самого Артемьева я нигде так и не приметила, хотя очень надеялась увидеть его лежащим среди погибших от рук его людей невинных посетителей клуба, ведь – я ни секунды в этом не сомневалась – последний прицельный выстрел Андрея предназначался именно ему.
Андрей тем временем, навскидку оценив взглядом количество жертв и ущерб заведению, перебрасываясь со своими людьми фразами, которые я, естественно, расслышать не могла, быстро выскочил в вестибюль вместе с ними.
Сейчас зал клуба представлял собой кошмарное зрелище: почти полностью разрушенное помещение, рассыпавшаяся от ударной волны на миллион осколков огромная зеркальная стена, переломанная мебель и расстрелянная посуда…
Уцелевшие люди стали пробираться к выходу, оставляя на полу погибших; только рядом с раненными оставались их перепуганные спутники.
– Нам тоже, наверное,
– Я за вами, - сказал он, ни с кем даже не здороваясь – ситуация не располагала к любезностям. – Вам надо поскорее уходить отсюда, а то с минуты на минуту здесь столько ментов будет! Вам с ними общаться необязательно.
– Лень, - окликнула его Нина, когда он пошел впереди нас. – С ребятами нашими все в порядке?
– С вашими в поряде, - едва повел головой он, сунув руки в карманы. – А в целом, с нашей стороны потерь больше, чем можно было ожидать.
– Как? – охнула она, прижав ладонь ко рту.
– Подробности у ваших мужей, - ответил Леня тоном медсестры, ссылающейся на лечащего врача, дабы избежать неприятных разговоров с родственниками тяжелого пациента.
В наполненном людьми холле я лихорадочно вертела головой и, наконец, выискала глазами Андрея. Он стоял за пультом в маленькой темной комнате, глядя на множество мониторов камер наблюдения, и разговаривал с кем-то, кто скрывался за наполовину отворенной дверью. На пульте лежала голова мертвого охранника, свесившегося со стула, на котором он нес свой пост. У меня к горлу подкатила тошнота.
Мы вышли на ночную улицу, где меня охватили мурашки от прохладного и свежего воздуха. Мутить перестало. Леня подвел нас к черной Тойоте Андрея. Следом за нами из здания клуба вышел Игорь и направился прямиком к нам:
– Девушки, я вас развезу по домам…
– Как по домам?!
– вознегодовали мы втроем.
– Тише, дамы! – прикрикнул меткий водитель. – Распоряжение ваших мужей. Не смотря на необходимость моего присутствия здесь, - обратился Игорь лично ко мне. – Андрей отрядил именно меня, со мной, мол, безопаснее для вас.
– Почему он сам ничего мне не скажет? – возмутилась я.
– Он очень занят. Он, правда, очень переживает за тебя, но не может бросить все это даже на минуту. На него столько навалилось, что и за неделю не разгребешь.
– Я понимаю, - нервно закусив губу, дернула я головой, но пальцы уже набирали номер его мобильного. – Но я должна услышать его именно сейчас.
– Алло, - раздался в трубке его замотанный голос – такой любимый.
– Андрей, ты не ранен?
– воскликнула я крайне нервозно.
– Нет,- ответил он торопливо. – Ирочка, езжай с Игорем. Я знаю, в каком ты сейчас состоянии, но, милая, я не могу сейчас все бросить. Как только освобожусь, сразу позвоню. И приеду домой.
– Мне нужно тебя увидеть, - терзаемая крупной дрожью просипела я, вся белая, как мел.
– Ириш, пожалуйста, уезжай. Сейчас менты нагрянут, тебе не нужен этот головняк. Не заставляй меня волноваться еще больше. Я приеду и все тебе расскажу, только не жди меня, ложись спать. Я могу и до утра не разгрести это дерьмо, честное слово! Клубу хана!