Любовь не терпит отлагательств
Шрифт:
– Держи, - с улыбкой протянул он мне листы плотной бумаги. – Хотел купить цветы, но решил, что это получше будет.
– Что это? – удивленно стала я просматривать документы, и мой рот от невероятности происходящего сам собой стал открываться все шире, а после изобразил счастливую улыбку. – О Боже мой… Как? Андрей, как?
Я не верила своим глазам: в моих руках были оба мои диплома – специалиста и кандидата, даже с приложением с оценками за сессии; два экземпляра журналов, в которых я издавала свои статьи – пусть это не все, но это так много!.. Так много для меня значило!
Я завизжала, заголосила, засмеялась и едва не заплакала одновременно, с разбегу запрыгнула Андрею на руки, обхватив ногами за талию и осыпая его поцелуями.
– О! Спасибо! Спасибо, мой любимый! О Боже мой! Я люблю тебя! Как же я тебя люблю! Люблю, люблю, люблю!..
Андрей радостно смеялся вместе со мной.
– Какой же ты у меня!.. Самый хороший! Я так тебя люблю! Как же ты достал все это?
– Захотел исполнить твое заветное желание, вот и достал.
– Поэтому ты так долго отсутствовал? Ездил за моими документами?
– Да, - довольный, словно кот, кивнул Андрей. – Я хотел сделать тебе сюрприз.
– Как же ты добился, чтобы все это восстановили, да еще в такие сжатые сроки?
– Есть два главных рычага управления людьми, - со знанием дела пояснил он. – Страх и алчность. Причем первый – безотказный. Работает даже если второй - хотя это тоже редкость – дает осечку.
Иван приготовил нам шикарный обед, который мы поглощали, вываливая друг на друга ворох новостей. И все было бы просто идеально, если бы Андрею не позвонил управляющий его клуба с сообщением, что доставили новое оборудование из Германии. И мой муж, не пробыв со мной и часа, умчался руководить своим детищем.
А я, не откладывая дела в долгий ящик, понеслась в кабинет на втором этаже и принялась составлять свое резюме.
В моей жизни обозначился новый виток научной карьеры. Еще до начала учебного года я успела найти работу в МГУ – на ставке преподавателя. Едва пообвыкнув на новом месте и в новом коллективе, я снова села за работу над собственным учебником.
До чего счастливой я себя чувствовала, садясь утром в Лексус, прибывая на кафедру филологии, читая лекции и исследуя в перерывах между парами и по вечерам в каминной гостиной различные вопросы и нюансы словообразования и преобразования речевых оборотов в связи с течением веков.
Я снова почувствовала себя на своем месте!
Огорчал меня только Андрей. И то не по своей вине: мало того, что он периодически срывался на переговоры с компаньонами и иностранными партнерами и отсутствовал по несколько дней, так еще началась нешуточная война за власть на черном рынке, где Андрей держал несколько точек с оружием. Претендентов на столь лакомый кусочек было слишком много, так что Кирилл Артемьев почти перестал меня волновать. Я однажды, однако, высказала вслух свое удивление по поводу заклятого конкурента:
– Что-то странно, что Артемьев не отстаивает право на владение рынком, правда?
Андрей невесело усмехнулся:
– Нет, милая, тут как раз все прозрачно. Он ждет, когда кто-то
Я тяжело вздохнула и задумчиво сказала:
– Как же я устала от этого Темыча. Вы воюете, воюете. А что дальше? Сколько это будет продолжаться?
– Развязка будет, - спокойно кивнул Андрей, сохраняя на лице выражение льва, только что отразившего атаку посягателей на его территорию. Выражение победителя. И такое выражение у него было всегда.
И винить его за это нельзя. Он действительно всегда побеждал.
Я внимательно посмотрела на него. Его мужскую притягательность никак не могла поколебать даже жесткая щетина на лице. Он в последнее время возвращался таким уставшим, что мне было больно и тоскливо на душе – так я хотела, чтобы его настроение никто и никогда не омрачал. Но эта битва за черный рынок выжимала из него все соки.
Поэтому разговор о Вовкиной пассии откладывался и откладывался, до тех пор пока – о, благодать! – Андрей не ворвался однажды домой, обхватил меня за талию и закружил по холлу: этот проклятущий рынок был взят таки под контроль группировки Андрея после долгих месяцев борьбы за это право, за это прибыльное и, так сказать, рыбное место.
Октябрь радовал глаз желтой листвой на деревьях – да такой яркой, словно это лучик солнца светит специально на кроны берез, так сразу и не поймешь. Да и погода, не смотря на довольно низкие температуры, держалась ясная.
Настроение у Андрея теперь было превосходное. Его не пугало и не раздражало то, что работы стало едва ли не в двое больше. Видеться мы стали еще меньше, то есть, виделись каждый вечер, но наши совместные посиделки перед растопленным камином стали короче и оттого во много раз дороже, желаннее и долгожданнее. Мы часто сидели каждый в своем кресле и занимались каждый своей работой. Вот и сегодня, я делала заметки для учебника, поджав под себя ноги, и вдруг посмотрела на своего мужа, который в метре от меня просматривал финансовые документы – такой милый! Я улыбнулась, любуясь его чертами лица в свете пламени от камина, его крепким телом, так вальяжно и властно занимавшим кресло. Я прикусила нижнюю губу, чтобы не хихикнуть вслух и не обнаружить себя, подглядывающую за ним. Мне вспомнилось, как он раздражался и срывался на меня, когда думал, что у меня есть любовник, роль которого я весьма беззастенчиво повесила на Вовку.
А ведь узнав правду, он больше не злился ни разу – по крайней мере на меня. Я просто не видела его в дурном расположении духа. А что это значит? А это значит, что он такой всегда, что таков его характер – добрый, спокойный и уравновешенный.
Я улыбнулась, глядя на его точеный профиль, поднялась со своего места и поцеловала Андрея в щеку.
– Ты чего? – удивленно посмотрел он на меня, вырванный из «чарующего мира чисел и сводок».
Я выпрямилась.
– Ты знаешь, что ты самый лучший?