Любовь не терпит отлагательств
Шрифт:
– Какой замечательный день, - произнес он скорее с мрачным торжеством, нежели с вежливой учтивостью.
Хотя, откуда ему знать, что это такое!
– Кто бы мог подумать! Сама женщина Сокола, какая честь! – он окинул меня – насколько было видно из-за ноут-бука и стола, покрытого длинной скатертью – оценивающе, хозяйским и насмешливым взглядом. – А что одна, без охраны?
– Вас моя охрана не должна волновать, - едко ответила я, за считанные минуты налившись ощущением острой неприязни к Артемьеву.
– Да разве я спорю? – расслабленно и вальяжно откинулся он спиной на спинку стула. –
– О, ну к чему эта навязчивая опека? – нарочито прищурилась я. – Я думаю, что вчерашний сюрприз у дверей вашего клуба ясно показал, что с охраной и заботой о моей безопасности у нас все в порядке. А вы, собственно, что-то хотели? У вас есть ко мне какие-то вопросы? С удовольствием отвечу, но хочу напомнить, что самой исчерпывающей информацией я владею разве что в области филологии.
– Я знаю, - прошипел надменно Темыч, взгляд которого стал очень жестким при высказывании о «подарочке». – Я вот, даже хотел пристроить сына в МГУ на филфак, веришь?
– Какое совпадение! – ядовито «обрадовалась» я. – И вот удивление: и у отъявленных подлецов есть любимые чада! Сколько же сыночку?
– Было бы двадцать три, если бы твой муженек не грохнул его три года назад, - жестко отчеканил он.
– Бывает, - сухо отреагировала я, не дрогнув, хотя это и оказалось для меня новостью.
Артемьев вдруг почти добродушно усмехнулся.
– Все-таки немного странен союз научного деятеля и законченного отморозка.
– Андрей не отморозок, - процедила я сквозь зубы.
– Деточка, ты давно ли его знаешь? – с видом крайней осведомленности ухмыльнулся он.
– Достаточно. И достаточно близко, чтобы судить о его характере и не слушать клевету из уст его злейшего врага!
– Ух ты! – иронично засмеялся самый этот враг. – Не в бровь, а в глаз! Люблю прямолинейных людей.
Я ничего не ответила, только не сводила неприязненного взгляда с Темыча.
– Я тут немного понаблюдал за твоей работой, за твоей научной деятельностью, - вдруг сказал он уже без улыбки.
– Мне не льстит интерес со стороны вашей неуважаемой персоны.
Темыч расхохотался:
– Кажется, я начинаю понимать, почему Сокол повелся на тебя!
– Он не повелся, а влюбился!- выпалила я.
– Ну-ну! Не горячись. Уж в чем-чем, а во вкусе на баб мы всегда с ним сходились. Не любим слабохарактерных. Даже Бард в этом от нас отличался, хоть и был авторитетом уважаемым. Царство ему Небесное. Вечно шлюх каких-то цеплял, да проституток. Любил, чтобы они – пусть и притворно – но благоговели перед ним. Женщин он укрощать никогда не умел и боялся их. А мы с Соколом другие.
– Уверена, что это единственная черта, которая вас объединяет!
Артемьев в очередной раз усмехнулся.
– Испугалась вчера? – снова очень неожиданно перевел он разговор на другую тему.
– Не слишком, - гордо вздернула я подбородок. – Шавки твои не доросли до нужного уровня, не внушают страха. Слабаки, одним словом.
Артемьев снова изменился в лице, став ожесточенным.
–
– Девушка! – поправила я, но он сделал вид, что не услышал.
– …Но для тебя же будет лучше, если научишься фильтровать базар. До встречи, - задумчиво произнес он и встал, направившись к своему столику в глубине зала, откуда, вероятно, наблюдал за мной прежде.
Я, слегка озадаченная, чего он, собственно, хотел, сложила руки на коленях, почувствовав, как напряжение, которое сковывало мое тело на протяжении разговора, начинает отпускать.
Понаблюдал он, видите ли, за моей работой! Это что же получается, он вот так вот, неприкрыто сообщает мне о том, что и впрямь установил за мной слежку? Не сам же он «наблюдал», в самом деле!
Кто же меня «пасет»? И почему меня? Какой интерес могу представлять я для Артемьева и его банды? Полагает пытать меня? Думает, что я владею какой-то информацией о Соколе? Хм, если бы его шпион был достаточно внимателен к деталям, он бы наверняка заметил, что я не вникаю в работу мужа: ни касаемо клубов, ни рынка, ни казино. Видать шпион-то сомнительной квалификации!
Посидев еще минут пять перед включенным ноутом и ничего не различая на экране, я захлопнула его и, подхватив все свои вещи и Ксюхину пудреницу, вышла на неприветливо серую улицу и села в машину, которая ярким пятном выделялась на унылом осеннем фоне.
Въехав в ворота загородного дома, я поставила Лексус в гараж и вошла в дом через кухню. Кухня была погружена в полумрак – из холла доставали неверные волны света от настольных ламп под красивыми абажурами, которые стояли на столике при входе. Иван уже давно у нас не работал, поскольку готовку я взяла на себя, и его услуги стали невостребованными; поэтому, в мое отсутствие, свет включать было некому. У Тони тоже выходной. Значит, Андрей дома. Я обнаружила его в кабинете… не в самом лучшем состоянии. Он сидел за столом, обхватив руками голову и упершись локтями в столешницу. Подойдя ближе, я поняла, что он выпивший.
– Андрюш, что-то случилось? – я положила ладонь ему на плечо.
Он никак не отреагировал.
– Ты сегодня рано, - мягко сказала я, взглянув на наручные часы, демонстрировавшие начало восьмого. – Голодный? – я постаралась не задерживать взгляд на бутылке коньяка, стоявшую рядом,- на треть опустошенную.
Он покачал головой, так и не посмотрев на меня.
– Что стряслось? – тихо спросила я, не на шутку взволновавшись, и присела на корточки, чтобы увидеть его лицо.
Наконец он выпрямился, убрав руки со стола, и посмотрел на меня растерянным, но осознанным взглядом.
– Тоню убили.
– Кого?! – не поняла и испугалась одновременно я.
– Тоню. Домработницу.
– Но… - растерялась я окончательно. – Как это так?.. Зачем? Кто?
– Это и мне хотелось бы узнать, - он стиснул правый кулак, лежавший на подлокотнике кресла.
– Не понимаю… Кому это могло понадобиться?
– Еще один хороший вопрос.
– Ты можешь объяснить по порядку? Как так вышло? Это связано… с тобой, или просто бытовуха?
Андрей моргнул и протянул мне руку, я положила свою ладонь на его, и он, потянув меня вверх, усадил к себе на колени.