Любовь не терпит отлагательств

Никитина Светлана Валерьевна

– Умная ты баба, и хитрая. Только не забывай, что тоже дело не с лохом имеешь. У тебя есть еще сутки. Завтра позвоню в это же время. И только попробуй мне фуфел навешать – пожалеешь!

Артемьев отсоединился.

Я осталась стоять с трубкой в руке, размышляя о том, что, чем скорее Андрей меня выслушает, тем лучше.

А если не выслушает, я сама займусь защитой нашей семьи и нашей любви… и наших жизней тоже.

Первые же числа декабря принесли с собой двадцатисантиметровые слои снега, передвигаться по городу стало просто невыносимо.

Кирилл

Артемьев по-прежнему докучал мне звонками, а спрятаться за спину Андрея все не удавалось. Он был настолько погружен в свое расследование, что перестал меня замечать, и это меня пугало. А Артемьеву приходилось «вкручивать» мелкие подробности жизни моего мужа – лишь бы протянуть время. Протянуть мне удалось чуть больше недели. И все эти дни Андрей только здоровался со мной, быстро прикасался к моей щеке губами и отделывался фразами вроде: «Дело пошло!», «Сдвинулось с мертвой точки», «Вот я их всех разом и накрою!..» Несколько раз я пыталась с ним заговорить, но он все время куда-то спешил, убегал или просто замыкался в себе, сидя перед камином и уставившись взглядом в огонь. Как тогда. Когда я, наслушавшись очередных угроз Темыча, приехала домой, управляя машиной трясущимися руками, и нашла Андрея в гостиной на втором этаже в кресле напротив полыхающего в камине огня. Муж сидел с отсутствующим взглядом, словно уйдя в астрал, что для него стало обычным состоянием в последние дни. Ушел в себя, думал, размышлял, переживал, копал, копал в поисках правды.

Я, обрадованная его возвращением засветло и возможностью поговорить, опустилась рядом с креслом на колени, на мягкий ковер и положила ладони на его руку.

– Как я рада, что ты дома! Андрюш, мне надо срочно поговорить с тобой. У нас возникли большие проблемы… Андрей, ты слушаешь?

– Мгм? – он, очнувшись, пустыми глазами глянул в мою сторону – и обратно в огонь.

– Я говорю, мне надо…

Андрей вдруг стукнул кулаком по подлокотнику и вскочил:

– Надо кое-что проверить!

– Что? – округлила я глаза озадаченно. – Погоди…

– Тоню убили только за то, что она работала на меня! Суки! И она что-то знала! Они чего-то испугались! – зло процедил Андрей, обращаясь и не обращаясь ко мне одновременно. – Но у меня есть идея…

– Андрей! – меня охватила обида. – Послушай, отвлекись хоть на минуту и выслушай меня!..

– Ир, подожди, имей совесть. Человек погиб. Погиб ни за что. Я хочу отомстить убийце, и откладывать это никак нельзя! Потерпи немного со своим разговором, с мыслей сбиваешь…

– Андрей, - совершенно обескуражено, чувствуя себя почти что преданной, тихо сказала я. – Это чрезвычайно важно и не терпит отлагательств… Ее нет, Андрей. А я еще здесь. Пока еще здесь… Пока живая!..

Но он меня не услышал. Потому что, не слушая, выбежал прочь…

Меня попеременно охватывала паника от страха перед нечистой игрой до противного одиозного Темыча и от опасения, что Андрей как-то прознает о моем содействии ему. Теперь я уже не знала… Теперь я уже сомневалась, стоит ли ему говорить… Слишком уж стало затягиваться это сотрудничество. Но перед муками выбора мне недолго пришлось терзаться. За меня было кому принимать решения.

Я сообщала

те сведения, которые, как мне казалось мало касаются самого Артемьева и их с Андреем противостояния… Пока, потерявший всякое терпение Темыч, не навестил меня снова на работе и не приставил дуло к виску, вновь заставив меня сесть к нему в машину.

– Слушай ты, грелка Соколовская! Ты что, сука, думала, сможешь водить меня за нос?! – разъяренный Темыч с ходу приставил к моей голове пистолет и снял с предохранителя.

В противоположность былому самообладанию сегодня он брызгал слюной от ярости, а налитые кровью глаза выкатывались из орбит.

– Слушай, девочка, я тебя до сих пор не грохнул только по одной причине: ты мой ключик к тайнам всех дел Сокола. Раньше в его дом невозможно было попасть – он ни баб туда не приглашал, ни друзей, кроме самых близких. И подослать никого не было возможности! Так что ты мне нужна. Ну не выгодно мне устраивать захват его бизнеса силой! И только благодаря тому, что лишенного власти твоего мужа я не боюсь – лишь по этому! – я великодушно предлагаю тебе сдать все его дела мне и взамен сохранить обе ваши никчемные жизни, понимаешь? Это – твой – последний – шанс, - медленно, зло, с расстановкой отчеканил он. – Решайся. Если твой ответ будет отрицательным, я не откажу себе в удовольствии прямо сейчас пустить тебе пулю в лоб. Честно, девочка, не испытывай судьбу, - сердечно присоветовал Темыч.

Я покосилась на водителя, который, как и в прошлый раз, даже головы не поворачивал в нашу сторону.

Я, дрожа, лихорадочно закивала.

Артемьев закивал вслед за мной, на глазах расцветая довольной полуухмылкой.

– Так, - выдохнул он, успокаиваясь, и убрал, наконец, пистолет. – Так. Раньше я давал тебе некоторое послабление, но теперь ты окончательно растоптала мое доверие, - заявил он. – Повторю последний раз: время у тебя до завтра. Завтра после работы я жду тебя на этом же месте с документами из кабинета твоего мужа и подробной информацией в устном изложении. Уяснила?

Я закивала вполне бодренько… потому что, если бы произнесла хоть звук, я бы непременно расплакалась. Но я не заплакала. Ни за что!..

– И чтобы ты не строила больше никаких иллюзий относительно меня и моих намерений, и чтобы знала, на что идешь, раскрою тебе и свои планы, в которых ты сыграешь, пожалуй, одну из главных ролей. Ты поможешь нам сделать твоего мужа бедным. Зато это поможет сохранить ему жизнь… - Темыч хитро посмотрел на меня, ощущая себя хозяином положения. – Ты мне веришь, что я его убью?

– Верю, - с трудом выдавила я, в общем-то, не соврав. Кажется, он меня об этом уже спрашивал.

– А скажи-ка, красотка, нужен тебе Андрюха без гроша за душой?

– Он мне любой нужен, не волнуйся! – разозленная его пошлым и низким вопросом, яростно сверкнула я глазами, выпалив без запинки.

– Ну и чудненько, - удовлетворенно кивнул он и потер ладони. – Твои же приоритеты и облегчат твою совесть. Вот и получишь его нищим, зато живым. Но если еще что-то выкинешь, - упаси тебя Бог! – получишь его, ну, например, без обеих ног. Бедным и безногим! – громко захохотал этот исполненный ненависти монстр.