Любовь опаснее меча (Наследник Алвисида - 1)
Шрифт:
Через несколько кратких мгновений он потерял сознание.
Глава пятая. ФРАНЦУЗСКИЙ РЫЦАРЬ
"От жажды умираю над ручьем.
Смеюсь сквозь слезы и тружусь играя.
Куда бы ни пошел, везде мой дом,
Чужбина мне - страна моя родная.
Я знаю все, я ничего не знаю."
Франсуа Вийон
Сэр Катифен был посвящен в рыцари королем Пенландрисом лет десять назад за превосходное владение арфой и с тех пор сопровождал сюзерена во всех походах. Сэр Катифен умел петь душещипательные лирические баллады и задорные застольные песни, рассказывал о великих сражениях прошлого и всепоглощающей любви. Слушать его одно удовольствие, особенно за чаркой доброго эля в компании
Граф Маридунский знал, что его прямой предок сэр Алан Сидморт проявил незаурядный героизм рядом с королем Артуром в битве о которой шла речь в песне (и каждый раз при ее исполнении он не забывал упомянуть об этом как бы невзначай).
Жестока и страшна была атака,
И бритты, и враги их дрались славно
Мечи ломались и щиты крошились,
Все поле пропиталось кровью алой!
Не выдержали, дрогнули ведь саксы
И побежали...
Король Артур убрал свой грозный меч
Экскалибурн. Одержана победа,
Разгромлен сакс, повержен вражий стяг...
Сэр Отлак любил застолья. Особенно со славным другом и соседом, королем Сегонтиумским. Поэтому раньше частенько бывал у него в гостях и в Рэдвэлле привечал короля, как дорогого гостя.
Они сидели в просторном зале таверны "Золотое копье". Граф Маридунский и король Сегонтиумский всегда останавливались в "Золотом копье" на пути в столицу. Сэр Отлак выслал накануне гонца, и их с Пенландрисом покои были готовы и чисто убраны, случайные посетители изгнаны, на вертеле в огромном камине зажарили быка, достали для дорогих гостей бочку самого лучшего эля.
Король Пенландрис и сэр Отлак восседали в специальных креслах в торце длинного широкого деревянного стола, заставленного кувшинами с элем и серебряными блюдами с искусно приготовленным мясом. Король был мужчина в расцвете сил, ему совсем недавно перевалило за пятьдесят (он на несколько лет младше сэра Отлака, и знали они друг друга с отрочества, но сейчас разница в возрасте, такая мизерная, не имела ровно никакого значения). Пенландрис был невысок ростом, но широк в плечах и крепок в кости, с мужественным, загоревшим докрасна лицом, с огромной, чуть рыжеватой бородой, покрывающей обвисшие щеки и скрывающей наследственный недостаток королей Сегонтиумских - слишком маленький, словно подрубленный подбородок, придающий лицу безвольное выражение. Поэтому и принц Селивант также носил буйную бороду, а со временем и Ламорак, несомненно, последует их примеру, как только возмужает.
Король обсосал мозговую косточку и бросил ее собакам, давно следящим за ним преданными голодными глазами. Вытер тыльной стороной ладони сальные губы и потянулся за кубком. Внимание его привлекли молодые женщины, скромно сидящие на скамейке у дальней стены. Он хотел что-то сказать по их поводу, но сэр Катифен как раз закончил петь славную балладу и сэр Отлак поднял кубок в честь былой победы. Воины и оруженосцы обоих сеньоров, не отстающие от хозяев в потреблении эля, тоже шумно выражали восторг - и по поводу славных побед, одержанных их предками, и по поводу виртуозного исполнения героической песни.
Но сэр Катифен никогда бы не стал благородным рыцарем, если бы не умел понимать желания своего короля без слов. Он схватил протянутый ему кубок, залихватским залпом выпил крепкий эль и задорно дернул струны арфы:
– Эй, красотки, ножки стройны...
Мы устроим вам турнир!
Повинуясь недвусмысленному жесту высокородного гостя, три женщины тут же вспорхнули со скамьи и устремились к нему, вызвав завистливое шипение зазевавшихся подруг. Король выбрал пухленькую брюнетку и хлопнул по своему просторному колену, обтянутому
Сэр Отлак посмотрел на принца Селиванта, сидящего первым с левой стороны, рядом с веселящимся отцом, и задумчиво уставившегося на серебряный кубок с элем. Сегодня Селивант нравился сэру Отлаку молчаливый, спокойный, к элю, как ни странно, почти не прикасается, на празднично наряженных девиц за весь вечер не бросил ни единого взгляда. Думает о чем-то своем - видимо весь сосредоточился на предстоящем турнире, где его ожидает бой до смертельного исхода с сыном сэра Насьена.
"Пошли ему удачу, Господи, - подумал сэр Отлак.
– Может, он остепенился и наконец-то понял, каким следует быть истинному рыцарю?"
Нет, сэр Отлак отнюдь не против обычных мирских утех (он, улыбнувшись своим мыслям, отпил глоток превосходного веселящего напитка и с удовольствием оценил пышные формы горожанки, танцующей с одним из его воинов посреди зала под разухабистую песню), но ведь все же должно быть в меру! Сейчас, глядя на ушедшего в глубокие раздумья принца, сэр Отлак не жалел о решении отдать за него любимую дочь и даже удивлялся давешним сомнениям.
К перекрестку, ведущему в столицу бриттов, сэр Отлак подъехал даже раньше короля Пенландриса (наверное, Ламорак также выскочил вперед навстречу друзьям, вот Отлак и решил, что король томится в ожидании соседа). После традиционных приветствий граф, словно бросаясь в решающий поединок с собственными сомнениями и страхами и нанося им смертельный удар, провозгласил:
– Моя дочь Лионесс счастлива принять предложение благородного и бесстрашного принца Селиванта и будет принадлежать ему до смерти, после торжественного венчания, которое хотелось бы провести сразу после нашего возвращения с турнира!
Сэр Отлак сам удивился своим словам насчет венчания - откуда они взялись, чтобы сорваться с языка? Он и не думал о сроках свадьбы, спешка в столь важном вопросе совсем ни к чему.
– Мой сын, тоже счастлив породниться с таким славным и древним родом, как ваш, - торжественно ответил король Пенландрис. Селивант подъехал и поклонился будущему тестю.
Старые боевые друзья и соседи поехали вровень по дороге, ведущей в столицу бриттов Камелот. Отряды их слились дружно в один коричневые плащи воинов короля Пенландриса, перемешались с голубыми с серебром накидками ратников сэра Отлака.
Сеньоры отъехали немного вперед и король Пенландрис добродушно пророкотал:
– Иного решения я и не ожидал от мудрого графа.
И по этим словам сэр Отлак понял: допускал-таки возможность отказа достославный король Пенландрис. Во всяком случае был готов к этому, иначе не прорвались бы сейчас эти слова, как отголосок тяжких раздумий.