Любовь опаснее меча (Наследник Алвисида - 1)
Шрифт:
Что-то должно произойти, но пока ничто не нарушало размеренной церемонии священного Дня Одухотворения частицы малой плоти Алгола. Фоор стоял на подиуме у северной стены подземного храма, устремив глаза вверх - к священной реликвии алголиан. Рядом с ним, на коленях, в торжественной позе пели пятнадцатый файл апологеты - три хэккера и послы всех шестнадцати каталогов. Вдоль стен, между шестнадцатью рядами уходящих к небу колонн облицованных дорогим коричневым мрамором также на коленях пели алголиане - сопровождающие апологетов, особо доверенные и преданные люди, посвященные в тайну самой сильной из шестнадцати частиц малых плоти Алгола. Взгляды присутствующих были устремлены вверх - туда где по спиралевидному пандусу из золоченых прутков медленно поднимался отстоятель Зуур, неуклонно приближающийся
Отстоятель Зуур был родным сыном Фоора. Иногда, очень редко, великий координатор позволял себе плотские утехи, что верой и учением не возбранялось. У него не было причин стыдится своих сыновей, в том числе и главного действующего лица сегодняшнего ритуала - Зуура. Но никто, тем не менее не знал происхождения отстоятеля, и сам Зуур в том числе. Мать его давно ушла во Вселенную Алгола, где Зло отсутствует как таковое, а Фоор не считал нужным открывать тайну Зууру. Но пристально следил за его судьбой. И гордился, что Зуур погибнет, как и подобает алголианину - приобщившись к великой мудрости Алгола. В исходе церемонии Фоор не сомневался ни тогда, когда шестнадцать лет назад предложил родного сына в отстоятели Красной часовни, ни тем более сегодня, после видения ему во сне Алвисида. После соприкосновения в День Одухотворения с частицей Алгола Красной часовни еще никто не оставался в живых. В других каталогах - да, и не редко. Но не здесь.
Отстоятель Зуур медленно приближался к гибели и в душе его все ликовало. Путь по спиралевидному золотому пандусу Алвисида длиной в тысячу шестьсот семьдесят пять ярдов оказался длиной в жизнь. Оставалось четыре последних витка из шестнадцати, около пятидесяти ярдов... последние минуты жизни. Лучшие минуты, ради которых стоило жить. Зуур не сводил взгляда с частицы малой, ставшей для него самой жизнью, все остальное просто перестало существовать. Священный предмет, с которым отстоятель сроднился за шестнадцать лет, ожил едва заметно вибрировал, от него исходили флюиды могущественной силы, он из холодно-коричневого, матового бугристого камня превратился в прозрачно-чистый и идеально ровный шар, излучающий зеленое сияние. Пение внизу священного файла сюда, к частице малой не доносилось до испещренного формулами Алвисида мозаичного пола было не менее семидесяти пяти футов.
Все внимание Зуура поглотил священный шар. Зуур говорил с ним, рассказывая частице плоти Алгола всю свою полную битв и опасностей жизнь, открывая душу саму, ничего не утаивая. Ему не было дела до поднявшегося переполоха наверху - он готовился к встрече со справедливым и мудрым Алголом.
Координатор Фоор тоже ни одним мускулом лица не выразил озабоченности, хотя краем глаза видел, как тихо распоряжались дебаггеры, как к платформе у южной стены храма устремились вооруженные воины и контрлбрики. Пение файла продолжалось, церемония приближалась к кульминации. Магические кристаллы Алвисида, унесли стремительно вверх платформу с разъяренными воинами. "Началось, думал Фоор, - но чтобы ни случилось - случится по воле и с ведома Алвисида и надо все воспринять мужественно и должным образом встретить любые испытания. Я готов".
Уррий, взъерошенный, с выступившим на лбу потом, сжимая в руке меч дебаггера Саара, щурился, привыкая к полумраку часовни. Он был поражен, хотя, после сражения с призраками и разрисованными иноверцами считал, что уже потерял способность удивляться. Привычная, обыденная, хорошо знакомая Красная часовня была теперь неузнаваема! Исчез алтарь, стены другие, с невообразимыми по реальности изображениями, пропал пол, черт побери!
– внизу открывалась панорама подземного храма. И шар, тот, в который превратился старец Варинод, шар, привычный Уррию с семилетнего возраста, когда Уррий впервые оказался в часовне и тогда в первый и последний раз удививший мальчика тем что не падает, этот шар теперь ожил и сверкал жизнерадостно, словно здороваясь с Уррием, как преданный пес после долгой разлуки с хозяином. Уррий тысячу раз бывал здесь и всегда шар был безжизненнен. Однажды, несколько лет назад, в отсутствие Фракса, Уррий даже оседлал, балуясь, шар верхом.
Уррий оторвал наконец взгляд от шара и посмотрел вниз. Удивительная лента из золотых перекладин кругами сбегала вниз, поддерживаемая прямоугольными столбами. Редкие золотые перекладины странным образом позволяли видеть все, что происходило внизу, хотя расстояние до пола и было велико - фигурки людей казались крошечными, словно там копошились насекомые. По круговой золотой дороге поднимался человек - Уррий, приглядевшись, с трудом узнал в нем отшельника Фракса. Как он сейчас не похож на себя! Исчезли усы и седеющая борода, исчез и венец волос вокруг головы. Одет он в непонятную одежду, не одежду даже, а просто завернут от шеи до пят в огромный кусок сине-желтой ткани с отливом, голые руки покрывали такие же, как и у раздавленных Чертовым камнем воинов, полоски. Фракс шел, не отрывая взгляда от сияющего шара, Уррия он не замечал. До верха ему оставалось считанные ярды. Шар сверкал все интенсивнее, в зеленоватое сияние добавились фиолетовые, бордовые, алые оттенки.
Уррий-то считал, что Фракс в беде, что иноверцы пытают, а может даже убили его, а он... Он, оказывается, тоже иноверец...
– Фракс!
– закричал Уррий.
– Что происходит, Фракс?!
Фракс сделал несколько шагов, потом до него видимо дошло, что кличут его, и он, с трудом соображая, посмотрел на осмелившегося прервать торжественное восхождение. До конца пандуса, переходящего в узкий, не более двух футов шириной, мостик, ведущий к шару, оставался ярд.
– Уррий?
– удивился отшельник и вдруг взгляд остановился на чем-то, находящимся за плечом юноши. На лице Фракса появилось выражение недоумения, затем лицо отшельника исказила гримаса - то ли ужаса, то ли необычайного восторга.
– Алвисид!
– заорал Фракс так, что казалось его услышат аж в Рэдвэлле.
– Ты - Алвисид!
Уррий вздрогнул от вопля отшельника и обернулся. На картине перед ним был изображен он. Ошибиться было невозможно, Уррий многократно разглядывал себя в матовых зеркалах замка и в чистой воде озера - это был он, только старше и с другой прической (собственно, прически у Уррия как таковой не было, но все равно волосы не так лежали). "Откуда здесь эта картина?" - хотел спросить Уррий и обернулся к Фраксу. И увидел, что из дверей, ведущих в келью и подсобные помещения показались воины - такие же, как те, с которыми он сражался снаружи. Уррий бросил мимолетный взгляд вниз и заметил, что там опускается огромная площадка, поддерживаемая неведомой силой, и ее ждет новый отряд вооруженных иноверцев. "Господи Боже, сколько же их там?!" - пронеслось в голове.
Воины приближались к нему по узкой дорожке, оставшейся у стены, часть из них пошла в обход с левой стороны. Надо было что-то решать, как-то снова вызывать наваждение, но в голове все вдруг перепуталось, Уррий не мог решить, кого бы он хотел, кто бы пришел на помощь Эмриса, отца, сэра Бана, или... О, черт, они уже близко! "Господи, помоги рабу твоему, сделай хоть что-нибудь!" Даже мысли о возможности бегства из часовни от наступающих врагов у Уррия (как у истинного рыцаря) не возникло.
И что-то произошло. Уррий не понял вначале что. Но иноверцы вдруг разом бухнулись на колени и с диким истеричным воплем простерли вперед руки, положив на пол грозные клинки.
Шар двинулся к Уррию. Прямо по воздухе - медленно и плавно, свечение перешло в бешеную пляску разноцветных огней: зеленых, красных, синих...
И Уррий вдруг почувствовал, с приближением шара, как ошеломляющая сила наполняет его, вселяя в душу уверенность и отвагу. Он протянул руки в сторону шара (хотел откинуть в сторону меч, но пожалел бросить, хотя надо было бы) и сделал шаг к нему, к самому краю дорожки вокруг стен. Шар словно обрадовался движению Уррия и послушно уткнулся в левую ладонь юноши. Правой рукой Уррий, не отпуская меча, придержал волшебный предмет. Шар представлялся на вид холодным и тяжелым, но оказался теплым, как щенок и ласковым. Шар, который два века ничто не могло сдвинуть в сторону ни на дюйм, сам отдался Уррию.