Любовь опаснее меча (Наследник Алвисида - 1)
Шрифт:
Хамрай тяжело вздохнул - он знал, что будет дальше: вплоть до того, что прекращать наблюдение за небосводом в надежде увидеть знамение, преждевременно. Подобное представление мог бы, пожалуй, устроить любой фокусник с базарной площади столицы - особого знания и умения не надо, элементарные навыки. Но на непосвященных действует, конечно, безотказно. Однако шаху требуется результат, а не эффектное представление, увы...
Колдун повернулся к костру. Глаза блеснули желтым неистовым огнем, две молнии рванулись в костер, сорвавшись с простертых к пламени рук. Огонь полыхнул с новой силой, лизнув небо, и опал, прижавшись к земле. Пламя из оранжевого превратилось
Пение колдуна заглушило истошные крики боли. Наконец, во дворе воцарилась могильная тишина. Хамрай вздрогнул от неожиданности цепочки звякнули о камень, костер погас в единый миг, двор охватила тьма.
"Балаганный эффект, но впечатляет," - подумал Хамрай о колдуне с долей уважения.
Глаза привыкли к темноте. Луна, скрывшаяся на мгновение в неожиданно набежавшей туче, освободилась из заточения и залила двор ярким светом.
Юные невольницы исчезли бесследно, как и пепелище костра - на этом месте стояла женщина.
Хамрай с молчаливым внутренним стоном закрыл глаза - силы космические, какая женщина!
Высокая, зрелая, пышная, с густыми длинными золотистыми волосами и белоснежной кожей она настолько контрастировала с худосочными фигурками погибших невольниц, что охватившая Хамрая боль, вызванная видом их смерти, как бы отступила, показывая никчемность тех пигалиц, которые превратились в эту Женщину - женщину женщин. Хамрай даже ощутил волшебный запах тела, аромат ее прекрасных волос. Она была обнажена, высокие тяжелые груди, приковывали взгляд, зазывали, манили... Руки шаха непроизвольно потянулись к ней навстречу. Хамрай неосознанно шагнул к ней, телохранители тоже - они забыли на мгновение где находятся и для чего.
Она, глядя только на обнаженного шаха, двинулась прямо к нему, покачивая роскошными бедрами, подставляя взорам невольных зрителей великолепный, без изъянов стан.
Хамрай сделал еще шаг, но сумел взять себя в руки и остановился. Возбужденная плоть распирала одежды, сердце, готовое вырваться из груди, стучало, отдаваясь в висках болью желания, лоб покрылся холодной испариной, во рту пересохло. Он оглянулся и силой воли заставил остановиться телохранителей шаха, медленно двигавшихся к прекрасной гурии в костре рожденной, достойной того, чтобы за обладание ею мужчина отдал жизнь.
Шах стоял, завороженно протянув к ней руки и не отводя от нее пылающий вожделением безумный взгляд. Она улыбнулась ему, показав ряд безупречных жемчужных зубов, изящными руками приподняла тяжелые груди и остановилась, глядя на шаха. Дрожь охватила завоевателя полумира, обнаженное мужское достоинство бесстыдно вытянулось в сторону красавицы...
Хамраю почему-то стало тягостно и стыдно, хотя он видел подобное зрелище великое множество раз.
Колдун заорал истошно, на высоких тонах, неприятно продирая криком слух Хамрая, и бухнулся на колени, просительно протянув руки к висящему магическому кристаллу. Словно в ответ из кристалла вылетели два луча: голубой уперся в лицо, прямо в глаза судьбоносному шаху, розовый -
Неописуемой красоты женщина, возбуждающая неодолимое плотское желание, двинулась к шаху. Хамрай не боялся, что заклятие вступит в силу. Он прочувствовал: это не женщина из плоти и крови, а магическое видение, хотя наверняка ощутимое и осязаемое. Вряд ли зачарованный и чрезмерно возбужденный шах думал о заклятии и об опасности. Он шагнул навстречу деве и положил руки ей на плечи. Она крепко обхватила руками спину венценосного мужчины, губы соприкоснулись с губами, ее роскошные выпуклости прижались к волосатой груди шаха, они слились в едином страстном порыве - по двору пронесся протяжный стон.
Вдруг Хамрай увидел, что они сливаются в буквальном смысле слова - вызванная волшебством чужеземца красавица входила в дрожащее тело шаха. Вот ее лицо погрузилось в его и утонула в теле Балсара высокая женская грудь. Опасности для шаха не ощущалось и Хамрай смотрел на чудо, краем сознания понимая, что это и не чудо вовсе, а искусный иллюзион, но веря как малый ребенок, так как очень хотелось поверить.
Лиц не было - две дрожащие в порыве спины... Но вот сквозь золотые волосы женщины, ниспадающие до талии, стало проявляться искаженное страстью лицо шаха Балсара. Колдун распростерся на земле и корчился в судорогах. Кристалл, лучи которого соединились в один, фиолетовый, вдруг вспыхнул неимоверным светом, ярче сорока солнц, и погас. Шах в изнеможении опустился на землю, волшебная красавица растворилась в нем.
Охватившее всех напряжение спало, луна словно померкла, во дворике стало совсем темно.
При желании Хамрай сотворил бы подобное действо без особого труда. Но ручаться, что все происшедшее чистейшей воды надувательство он бы не стал - магия не имеет границ и никакой человеческий разум не может охватить ее всю, волшебство разнообразно и многолико. Хамрай не чувствовал в шахе каких-либо изменений, но вполне допускал, что страшное заклятие, наложенное поверженным Алвисидом, наконец-то снято...
В таком случае, оно будет снято и с него, с Хамрая. Шах не откажет заплатить колдуну и за товарища по несчастью, Балсар щедр к друзьям. А колдун, похоже, охоч до сокровищ, которые обеспечат ему на родине почет и любовь... А если шах и откажет заплатить, то Хамрай и сам скопил достаточно средств за эти долгие двести лет. К тому же он может рассчитаться с колдуном магическими кристаллами, которые подарила когда-то Моонлав без счета... И снова сможет любить... Хамрай чуть не застонал от представившихся ему картин. Он еще далеко не стар, крепок телом и здоров, как юноша... Он покинет шаха, отправится в путешествия, вернется в забытую милую Францию... И ни с одной красоткой не задержится дольше, чем на одну ночь - он наверстает все, упущенное им за столько лет стократпроклятого воздержания...
Нилпег прошел в угол дворика, достал кремень и запалил один из заранее приготовленных факелов. Передал молча одному из телохранителей и зажег второй. Хамрай поднял с земли роскошный халат повелителя и сделал шаху недвусмысленный жест. Шах посмотрел на него осоловелым взором, тряхнул головой - он сидел обессиленно, упершись руками в холодную землю. Здравомыслие возвращалось к владыке полумира. Шах встал и сунул руки в заботливо подставленные рукава халата. Затянул пояс, посмотрел на остальную одежду, поморщился. Нилпег подал шахский меч на роскошной перевязи. Хамрай приготовил сапог, шах вытянул ногу.