Любовь по обмену
Шрифт:
Не понимаю ни слова, но чувствую ритм стихов и их плавное, а местами горделивое течение. Удивляюсь тому, что русские знают некоторые стихи наизусть и даже могут воспроизвести. Здесь, вообще, много людей с книгами, сидящих на лавочках или в автобусах — их видно через стекло. Да, подростков с гаджетами тоже везде хватает, но среди них можно встретить и читающих книги — правда, электронные.
Мы едем дальше, и я фотографирую на смартфон все подряд. Щелкаю, щелкаю. Проезжаем мимо парка и спускаемся к реке. Дима рассказывает мне про СССР: хотя они и не застали ту эпоху, но их родители отзываются о
Чем больше я слушаю его, тем глубже понимаю, что несколько мировых войн, после которых долго приходилось восстанавливаться и практически восставать из пепла, суровая погода и морозы — все это наложило сильный отпечаток и выработало у русских особую силу характера. Они ценят общение с близкими и проявляют стойкость в борьбе со стрессом, вызванным окружающей действительностью.
Осознаю вдруг наше главное различие. С детства нас в США учат, что весь мир создан для того, чтобы помочь нам добиться успеха. Приди и возьми свое. Здесь же люди с ранних лет готовятся к тому, что вокруг их будут ждать препятствия, которые нужно будет преодолевать. Сомнение и скептицизм дают этим людям потрясающую способность приспосабливаться и побеждать.
Мы катаемся до тех пор, пока не становится темно. Везде зажигаются фонари. Вечерний город великолепен, и жизнь в нем не останавливается — машин на дорогах становится только больше, люди спешат по своим делам, работают все магазины. Шум, суета, огни витрин — все смотрится идеально.
Мы сдаем велосипеды и идем в какое-то маленькое уличное кафе. Из колонок играет музыка — похоже, какой-то русский речитатив. Исполнитель гавкает под неторопливую мелодию так быстро, что это звучит так, будто с неба падают печатные машинки, заправленные фольгой.
— Мы в уборную, — говорит Маша, взяв Зою под руку, — возьмите пока нам кофе.
Мы с Димой делаем заказ и буквально падаем за столик. Внутри меня бурлят адреналин и хорошее настроение с примесью детского восторга. Я впечатлен увиденным, и даже вечерний холодный ветер не способен сейчас унять жар, разгорающийся у меня внутри.
Уже через пару минут нам приносят кофе, бургеры, колу и картошку. Едой заставлен весь стол. Вытягиваем ноги, закуриваем с Димой вместе и молча наблюдаем, как на небольшой сцене рядом с кафе устраиваются музыканты. Наши девчонки тоже уже там, стоят в паре метров от них и ждут начала выступления. Они показывают нам жестами, что сейчас подойдут.
Выпускаю дым и мысленно обещаю себе, что брошу курить, когда кончится эта пачка. Невольно наблюдаю за Зоей: с этим хвостиком она почти как школьница — маленькая, аккуратно сложенная, изящная. Когда смолкает рэп из колонок, и музыканты зажигают пространство возле кафе первыми гитарными аккордами, ее бедра начинают покачиваться в ритм, а пальцы умело отщелкивают ритм.
Меня завораживает это зрелище. На почерневшем асфальте мягко ступают ее ножки, плывет, как лодка на волнах, ее тело, а руки — поднимаются и опускаются, очерчивая изгибы тонкой талии и длинной шеи. Она не позволяет себе полностью отдаться танцу, лишь немного заигрывает с ним, дразнит осторожными движениями и плавным колебанием плеч, но я вижу перед собой откровение — девушку,
— Джаст, ты сигарету в кофе макаешь. — Как бы между прочим, замечает Дима. Многозначительно глядя на меня, он стряхивает пепел в стоящую на столе металлическую пепельницу. — А на лице у тебя блаженная, счастливая улыбочка.
Шумно выдыхаю:
— Черт…
«Вот что с тобой не так, Реннер?» — ругаю себя, напуская на лицо равнодушный вид. На хрена надо было так таращиться на Зою?
Девчонки хлопают в ладоши, разворачиваются и идут в нашу сторону. Мне после замечания Димы теперь кусок в рот не полезет, не говоря уже о том, что не знаю, как смотреть в глаза и ему, и Зое.
— Кто-то влип… — Махая девушкам рукой, тихо произносит он.
— Нет. — Сухо произношу я, вдавливая окурок в пепельницу.
— Влип. — Настаивает Дима с видом знатока.
Со свистом выдыхаю.
— Блин. — По-русски. Затем опять перехожу на родной язык: — У нее есть бойфренд. — Говорю шепотом, зная, что этой фразой обязательно выдам себя с головой.
Но терять-то нечего.
— Да. — Подтверждает Дима, добавляя своему голосу обреченности.
— Без шансов. — Цежу сквозь зубы, видя, что девчонки уже приближаются.
— Да. — Снова кивает мне парень. Я поворачиваюсь и вижу на его лице довольную ухмылку.
Дима откидывается на спинку стула и пристально смотрит на меня. Проходит пара секунд прежде, чем он вскидывает бровь, наклоняется на столешницу и тихо произносит: — Вот только он, — указывает большим пальцем через плечо, — там. А ты, — стучит указательным по столу, — здесь.
Меня будто ледяной водой окатывают. Мурашки расползаются по спине, шее и рукам. «Это все неправильно. Нельзя привязываться, позволять себе что-то чувствовать к этой девушке, разрушать ее отношения. Ведь это дорога в никуда — мне все равно придется уехать, и я не могу оставить ее здесь с разбитым сердцем»
— И этот говнюк мне никогда не нравился, — добавляет Дима, скривившись. — Он ей не пара.
— Слышали, как они сыграли? — Восхищенно спрашивает Зоя, падая рядом со мной на стул. — Потрясающе!
Ее глаза горят, а мои переполнены тревогой. Но я стараюсь улыбнуться, чтобы не показывать этого.
— Как тебе? А? — Она подвигает свой стул ко мне и игриво толкает плечом.
«В ее планы и не входит флиртовать. Зоя просто дружески настроена. Я все это придумал», — успокаиваю себя.
— Супер! — Выдавливаю тихо и перевожу взгляд на Диму.
Тот подает Маше бургер, ставит рядом колу, втыкает соломинку и ничем в своем поведении не выдает того, о чем только что узнал от меня. Лишь короткий его взгляд, брошенный в мою сторону, блестит озорным огоньком. Черт, да этот парень мне не сочувствует, он яростно призывает к действию!
А я… Я… не уверен, имею ли право.
Зоя
Вечер был чудесен. Давно мы так весело не проводили время. Катались, смеялись, фотографировались. Домой вернулись еле живые. От еды мы с Джастином отказались, зато почитали учебники и обсудили домашку прямо в гостиной, пока родители готовили вместе ужин на кухне.