Любовь стоит того, чтобы ждать

Вознесенская Дарья

Рев зала достигает моих ушей даже сквозь вкладыши с музыкой. И я отвлекаюсь на микроудар… но все-таки успеваю перехватить летящую чужую рукоятку, закрутив почти идеальным кругом, одновременно делая мах ногой и… отступая. Потому что белый вихрь из лент и смертельных объятий на огромной скорости с рваными изменениями ритма движения, амплитуды, эмоций и темпа наступает и захватывает все большую часть площадки.

Меня.

Струны заходятся истерическим воплем.

Я не фиксируюсь в промежуточных положениях тела, молниеносно перетекаю то в одну позу, то в другую, позволяю уничтожать

и сминать пространство возле меня, а потом делаю замах…

Чтобы закрутить светящуюся спираль вокруг неподвижно замершего воплощения Света.

И едва не теряю равновесие, слыша первые строчки влившегося в гармонию уничтожающей музыки вокала.

Помолчи,

Ты не рань тишину словами.

Каждый вздох —

Это магия между нами.

Темнота

Опускает стыдливо веки.

Мое сердце

Бьется тобой навеки

Уходя,

Ночь тихонько закроет двери…

Мне удается не задеть её, не ранить, как бы ни хотелось на крохотный миг отпустить кнут и вырвать кусок мяса из предавшего тела… Но вот я уже сам в подчиненной позиции, а девушка летит вокруг меня, циклично повторяя сложную схему движений, демонстрируя гордую осанку, идеально выточенные ноги, силу мышц. Шагая то мягко, перекатываясь, то остро, совершая взмахи, похожие на волну, но с неравномерной скоростью, все затухая к концу этого беспощадно прекрасного рисунка, подсвеченного бросками острого жала по воздуху: сначала вокруг моих ног, потом вокруг плеч, головы…

Крохотная ошибка — и меня не спасет ни один медицинский регенератор. Что спасать в отлетевшей голове?

Щелк. Щелк.

Мы возвращаемся в исходную позицию, теперь сплетаясь то свободными ногами, то руками, балансируя на грани равновесия, взмывая вверх, превращая кнуты в единый механизм со сложными узорами, оставляющими след.

За тобою шла без оглядки

Вся опутанная словами.

Подарила и душу, и тело,

Но внутри у тебя-камень.

Под землею, как не старайся,

Невозможно увидеть звезды,

Ты оставил на сердце раны,

Возвращаться уже поздно.

Что-то неправильное в происходящем.

Я пытаюсь понять ускользающую мысль, но не могу сконцентрироваться, я слишком сосредоточен на последних движениях то динамически выносящих почти на край круга, то заставляющих застыть в статике.

Щелк.

Мы уже почти не закручиваем хлысты. Они

лишь осторожно дрожат рядом с нами, идущими друг другу навстречу скользящим шагом, не отрывая ступней от платформы. Глаза в глаза…

Потому что в борьбе Света и Тьмы не бывает победителей, они слишком важны для Вселенной.

Я не знаю, что она видит в моих глазах, потому что чувствую лишь боль и опустошение… Снова. А в ее… Прощение?

Глаза Аррины вдруг меняют цвет на фиолетовый, я слышу последние аккорды. И, оказавшись на нужном расстоянии, мы синхронно взмахиваем хлыстами и на один удар замираем неподвижно. Пока к голове каждого из нас летит светящийся кончик.

Вокруг шей у нас специальный толстый обруч, способный защитить даже от лазерного хлыста. Но он выглядит частью одеяния, потому зрители не знают, что мы не собираемся погибать.

Кажется.

Потому что в последнее мгновение, перед тем как меня коснулась лента, я понял, что Аррина чуть сменила траекторию. И хлыст, вместо того чтобы плотно обхватить шею и притянуть меня — в то время, как я притягиваю партнершу, — самым кончиком заденет одну чувствительную точку.

И падая — бесконечно долго — на пол, слышу в голове последние слова песни.

Буду сильной, высушу слезы,

Разорву любовь свою в клочья,

И она осыплется пеплом,

Лишь бы ты не приснился ночью…

И ярким озарением я уже знаю, что будет, когда я очнусь…

Я не ошибся. Все посчитали, что такое окончание танца мы и репетировали — и судьи даже добавили нам баллов. Но Аррина улетела, пока я был в отключке. А меня отправили на транзитный пункт, откуда я на следующий день отправился на околопланетную станцию Академии.

17

Двенадцать космических лет спустя.

Планета Расси-17, главное отделение КККС (Космическая корпорация Красного Сектора)

Аррина Лан

(Чтобы не возникало путаницы по поводу возраста героев. Космический год равен примерно пяти земным месяцам. Аррине на момент первого курса Академии было 20–21 год по земным меркам, на момент нынешнего повествования — 25–26)

— Уже скучаю по тебе, — голос Бариса прозвучал неожиданно, когда я засовывала голову в ворот.

Но я продолжила одеваться, никак не реагируя.

Тонкая плотная майка из специальной ткани, которая не только придерживала все, что нужно, долгое время не требовала чистки, но еще и защищала внутренние органы от мелких ранений. Обтягивающие шорты. Широкие защитные штаны и сверху куртка-сетка, выглядящая металлической, но на самом деле мягкая и тонкая.

Оставалось только завязать волосы в хвост и надеть специальные ботинки, которые, при необходимости, могли намагничиваться достаточно, чтобы прилипать к поверхности из любого сплава, известного в этой части Вселенной.