Любовь во времена драконов
Шрифт:
— Забыть собственного сына? Это не имеет никакого смысла! Кому нужно, чтобы я его забыла?
— Все в порядке, Ясолд. Эээ… Талли, — сказала Мая успокаивающим голосом, мягко направляя меня к дивану. — Я знаю, что ты боишься всего этого, но ты говорила со своим сыном недавно, помнишь? Ты сказала, что с ним все в порядке.
Я цеплялась за это, борясь с растущим страхом, который грозил поглотить меня.
— Да, он в порядке, хотя мне действительно нужно ехать домой. Мне жаль, но я не могу здесь больше оставаться. — Я сделала движение
— И что ты будешь делать, если у тебя начнется другая фуга в то время, как твой сын будет с тобой?
Я замерла на этих словах, медленно поворачиваясь лицом к людям в комнате.
— У меня они бывают только раз в год. Кажется, я уже говорила это.
— Ты сказала своему сыну, что не знаешь, почему она случилась у тебя сейчас. Произошло то, чего ты не ожидала, не так ли?
Я кивнула, мои плечи резко упали.
— У меня не должна была быть она до конца октября.
— И сейчас это случилось.
— Но, Каава, что… — начала говорить Май.
Пожилая женщина подняла руку, и Май замолчала.
— У меня он только раз в год, — сказала я им. — Это была аномалия. Я не знаю, почему он пришел так рано, но я уверена, что этого не повторится.
— Как ты можешь быть уверена? Ты не можешь, не точно (не совсем). Нет ничего, что остановит тебя от еще одной прямо сейчас, или через час, или через неделю, не так ли? — настаивала Каава.
Я скрипнула зубами в знак согласия.
— Что если ты будешь за рулем автомобиля со своим сыном, а тебя вдруг настигнет фуга?
— Это очень маловероятно…
— Но это может произойти, — нажала она. — Ты рискнешь его жизнью?
— Это никогда не случалось раньше, — сказала я, но ужасные мысли, которые она описала, нельзя было выкинуть из головы. Фуга не должна была случиться, но случилась. Что, если она снова придет, когда я буду с Бромом? Мой желудок сжался от всех ужасающих возможностях бедствия.
— Я думаю, что Каава пытается сказать, что пока ты не знаешь, почему у тебя возникли эти… э-э… события, тебе, вероятно, следует остаться с нами, — предложила Май.
— Нет, — сказала я, качая головой. — Я оставила Брома одного и так достаточно надолго. Я должна поехать домой.
— А что, если… — она скользнула взглядом в сторону Габриеля, который кивнул. — Что, если твой сын приедет сюда, к тебе?
— Я не знаю, — сказала я медленно. — Я думаю, что было бы, наверное, лучше ему быть с семьей. Гарет не может быть таким, из него муж то не очень хороший, но он заботился обо мне, до сих пор.
— Как долго он заботится? — сказала Каава, схватившись за мои слова.
— Долгое время, — сказала я наконец, не найдя никаких ответов в моем мозгу.
— У него были причины желать, чтобы ты была без памяти? — спросил Габриель.
Я открыла рот, чтобы сказать «нет», но вспомнила кое-что. — Может быть. Когда… когда у меня нормальная фуга, я проявляю… это не самое подходящее слово, но это то, как
— Можно делать золото? — спросила Май, выражение ее лица было озадаченным.
— А-а-а, — сказала Каава, расслабляясь, как будто это все объясняло.
— Да. Гарет… мой муж… говорит, что я рожденный алхимик. Это тот, кто может трансмутировать неблагородные металлы без необходимости в аппаратурах или каких-либо специальных эликсиров или зелий. Каждый год, когда у меня фуги, он приносит мне свинец. Много-много свинца, огромные блоки, и оставляет их в комнате со мной. Когда фуга проходит, свинец превращается в золото. Я не знаю, как это делается, но он уверяет меня, что это какой-то процесс, который происходит, когда я сплю.
— Это должно быть очень удобно, — сказала Май, несколько скептически, я это по чувствовала.
Я скривилась. Верила ли она мне или считала меня не более проблемой под рукой. Меня больше беспокоила эта внезапная потеря памяти. Может быть, это я схожу с ума, не они, как мне изначально показалось. — Честно говоря, я бы предпочла обойтись без фуг. Особенно если они делают что-то с моим мозгом.
— Я думаю, что это так.
— Я допускаю, что этот любопытный талант, который тебе дан свыше, заставляет меня желать оставить немного свинца в твоей комнате, — сказал Габриель с печальной улыбкой, — но я не вижу связи между этим и почему твоя память стерта.
Я сделала уклончивый жест, и в течение секунды сцена промелькнула в моей голове… Рут, лежавшая на койке в тускло освещенной хижине, покрытая фурункулами, вся в поту и дрожащая от болезни, в то время как Гарет тряс ее, говоря ей, что я проснулась, и требуя, чтобы она растила и заботилась обо мне. Я попыталась забраться в глубь памяти, чтобы увидеть больше, но там ничего не было, лишь черная бездна.
— Я не знаю, — сказала я наконец, печально осознавая, что не могу доверять изображениям, которые посылает мне мой мозг. Нет способа узнать, была ли это фактическая память или фальсификация ума, что все больше и больше заставляло меня начинать опасаться за мой разум.
— Я могу придумать множество причин, почему муж может предпочесть ее без памяти, — сказала спокойно Каава. — Во-первых, он может не желать, чтобы она знала из какого он септа4.
— Септ? — Я покачала головой. — Гарет не дракон. Я бы знала, если бы он им был.
— Как ты знала, что мы они? — спросил легкомысленно Габриель.
— Да, точно. — Он поднял бровь, я поспешила продолжить. — Кроме того, Гарет — оракул, а я никогда не слышала, чтобы дракон был оракулом.
— Просто потому, что ни один дракона не добивался положения оракула, не исключает такую возможность, — отметил он.