Любовь во времена Тюдоров. Обрученные судьбой
Шрифт:
– Но ведь он, кажется, был женат? Разве не леди Перси наследует земли в случае его смерти?
– Жена не в счет, да и не жена она ему. Брак-то аннулирован, как я слышал. У нее нет никаких прав… Так что делать Перси-младшему тут нечего. А если появится, пусть пеняет на себя… Корбридж для него потерян.
– Потерян? Какого дьявола… – не выдержал Ральф, подавился своими словами и продолжил, до боли сжав кулак: – Какого дьявола вы, сэр, выкладываете все это первому встречному?
– Об этом знает все графство, – нисколько не смутившись, ответил Карнаби. – Но позвольте узнать, что привело
– Я – вольный человек, но хочу поступить на службу, хочу… жениться, а для этого дела без монеты не обойтись, согласитесь, сэр. Вот, подумал, не возьмет ли меня на службу констебль Олнвика, сэр Ингрем Грей, – на ходу сочинил Перси.
– Грей! – Карнаби с ненавистью выплюнул имя сквозь зубы. – Дерьмо собачье, этот сэр Ингрем! Собирает вокруг себя прихвостней вроде Херона, науськивает их на людей, как свору собак. Нортумберленд снял его с должности смотрителя границ, так теперь Грей считает себя смертельно обиженным и пакостит графу как может. А его сиятельство, чтобы успокоить его, дал ему должность констебля Олнвика! Я ведь предупреждал милорда, что этот тип будет нам костью в горле…
Тем временем они выехали на опушку леса, отсюда дорога спускалась вниз, к заросшему рву, за которым чернели острые, взлетающие в небеса башни Эйдона, его стены темной поблескивающей в лунном свете лентой обнимала река Тайн. Сердце Перси сжалось и отдалось короткой болью.
– Грей набрал одних разбойников себе на службу, – Карнаби оглянулся на лес, из которого они недавно выехали. – Нападают на мирных путников… К нему сейчас съехались все джентльмены Нортумберленда, – в его голосе зазвучала явная обида. – Будто этих безродных прихлебателей можно назвать джентльменами! Собираются обсуждать положение в графстве, не испросив на то моего дозволения… я хотел сказать, дозволения графа. Нет, чтобы делом заняться: монахи в Хексаме бунтуют, вооружаются, меня убить хотят!
– Монахи? Виданное ли дело, монахам бунтовать? Им молиться следует, монахам, – сказал Ральф, почти не задумываясь о том, что говорит.
Мысль – доставить Карнаби в Олнвик, где сэр Ингрем будет очень «рад» его появлению, – пришлась ему по душе. Он поднял руку, словно поправляя шапку, выкинул в условном жесте пальцы. Покашливание Берта сообщило ему, что знак понят.
– И что же монахи? – продолжил Перси разговор.
– Можете себе представить, сопротивляются королевскому указу! – с возмущением воскликнул Карнаби. – Заявили, что скорее умрут, чем подчинятся комиссарам и дадут закрыть монастырь. А сэр Ингрем, вместо того чтобы утихомирить монахов и разбойников, устраивает собрания. Не удивлюсь, если он сочувствует мятежникам, раз позволяет им бунтовать.
Острые башни Эйдона были совсем близко, да и на дороге могли появиться люди. Мнение Карнаби по поводу сочувствия или негодования сэра Ингрема Ральфа уже мало интересовало, да и Бертуччо, пристроившийся справа, был готов к действиям. Несчастный сэр Рейнольд попал из огня да в полымя. Он не сразу понял, что произошло, когда Ральф взялся за повод его коня, потянув в свою сторону, а Бертуччо перехватил всадника, зажав его мертвой хваткой.
– Эй, что вы делаете?! Отпустите меня! – захрипел Карнаби, пытаясь высвободиться, но
– Вы же спасли меня! – закричал он. – Отпустите! Я щедро заплачу! – зачастил он. – Вы не знаете, с кем связываетесь! Вы горько пожалеете о том, что делаете!
Ральф сдернул с Карнаби плащ, оторвал ворот его рубашки и завязал крикуну рот.
– В Олнвик, Берт! – скомандовал Перси.
Он пришпорил рыжего, лошадь Карнаби послушно побежала рядом, пленник качался в седле, хрипел и испускал немые проклятия. Трое исчезали в ночи, держа путь на север, в замок Олнвик, бывшее владение Нортумберлендов, пятьсот лет стоящий каменным стражем, защищая северные границы от набегов шотландцев.
Река Олн, берущая начало в сердце Нортумберленда, на холмах Чевиота и пересекающая графство с северо-запада на юго-восток, несмотря на свою невеликую ширину, значение имела великое, будучи границей, которую приходилось преодолевать то англичанам, то шотландцам в их долгом споре за право обладать и быть свободными от обладания. Путники без приключений пересекли холмы и пустоши родных мест сэра Ральфа. Фортуна вновь обласкала пирата, дразня изгибами бедер и крепкими икрами, бросив в его руки недруга, да еще и одарив потерянными было лошадьми, число которых в пути чудесным образом то уменьшалось, то вновь увеличивалось.
На рассвете перед ними, на холме среди леса, поднялся замок. Надежный форпост с круглыми башнями, опоясанный мощными стенами. Ральф направил рыжего к воротам, Карнаби покачивался в седле, словно был пьян, Бертуччо, по своему обыкновению, призывал на помощь святого Януария. Перси громыхнул кольцом ворот. В оконце появилось лицо стражника.
– Кто вы, сэр? – спросил он, недоверчиво оглядывая путников, взгляд его застрял на связанном Карнаби.
– Сэр Ральф Перси! – объявил пират. – К сэру Ингрему Грею, по срочному делу!
Карнаби издал приглушенный кляпом звук – то ли вой, то ли хрип, выпрямился в седле, вращая глазами и дергаясь.
– Сэр Ральф… Перси?! – переспросил стражник. – Передайте констеблю, что в Олнвик пожаловал джентльмен, называющий себя сэром Ральфом Перси! – крикнул он кому-то во дворе. – А с ним сэр Рейнольд Карнаби собственной персоной… пожаловал, но, похоже, не по своей воле!
Страж загремел засовом.
– Проезжайте, сэр. Одно ваше имя способно отпереть немало ворот в наших местах, а уж если вы везете в таком виде самого управителя графа Нортумберленда… Многие присутствующие здесь джентльмены это по достоинству оценят.
Путники въехали на широкий, вымощенный камнем двор, лошади звонко застучали подковами, гулкое эхо ударялось о толстые стены крепостных стен, растекаясь по мрачному донжону с узкими окнами. Навстречу всадникам вышел высокий, худощавый джентльмен в тканном узорами джеркине – констебль Олнвика сэр Ингрем Грей. Его сопровождало несколько вооруженных мужчин.
– Сэр Ральф Перси?! – Констебль внимательно посмотрел на путника, и тонкие его губы тронула улыбка. – Узнаю, узнаю… Столько лет! Это он! – повернув голову, воскликнул Грей. – И если мои глаза меня не обманывают – Карнаби!