Любовь во времена Тюдоров. Обрученные судьбой
Шрифт:
Агнесс с явной неохотой поднялась с места, сэр Мармадьюк тоже встал, галантным поклоном провожая компаньонку и приговаривая, что слуги столь неуклюжи и непременно что-то перепутают или уронят, поэтому он будет обязан дорогой миссис Пикок, если она самолично присмотрит…
Мод с удивлением и некоторой тревогой следила за манипуляциями сэра Мармадьюка, который откровенно выпроводил всех из комнаты, чтобы остаться с ней наедине.
– Сэр Мармадьюк, вам что-то известно о сэре Уильяме? – прямо спросила Мод, едва дверь за Агнесс закрылась.
– Увы, леди Перси. – Скроуп устроился на своем прежнем месте, подле Мод, и посерьезнел так,
У Мод замерло сердце.
– Я побеседовал с несколькими весьма влиятельными особами, – продолжал он, – и могу предположить, что судьба вашего отца в какой-то степени зависит от того, как поведут себя мятежники при встрече с королевским войском – окажут сопротивление или пойдут на переговоры и разойдутся по домам, повинуясь воле его величества. Наш король хочет избежать кровопролития и вряд ли будет усугублять и без того напряженную обстановку суровым приговором обвиняемому в подстрекательстве к мятежу. Поэтому мы можем надеяться… О, леди Перси, – он мягко коснулся руки Мод. – Видите, я не пытаюсь обмануть вас, заговорить сладкими обнадеживающими речами. Вы оказались в тяжелой ситуации, когда, казалось бы, вам не на кого опереться. Но у вас есть друзья, настоящие друзья, если вы позволите мне называть себя вашим другом, леди Перси. Вы можете рассчитывать на меня. Для вас я сделаю все, что возможно. И даже больше…
То, что говорил сэр Мармадьюк, было честнее, чем лицемерные заверения в благоприятном исходе дела или туманные обещания. Он предлагал поддержку, а это было ей так необходимо!
Переполненная благодарностью, Мод порывисто сжала его руку, он наклонился к ней, понизил голос почти до шепота:
– Все сделаю для вас! Всегда! Если вы позволите… Мод… Ведь вы позволите?
Он назвал ее по имени и глянул прямо в глаза так, что внутри у нее что-то сжалось, а в лицо ударило жаром. Словно он знал о ней, Мод, что-то тайное и постыдное. «Кардоне…» У нее сжалось горло.
– Сэр… – она запнулась, растерявшись, опустила голову, будто это помогло бы ей спрятаться от этого взгляда. И вдруг почувствовала его дыхание совсем близко, оно обожгло ей щеку, а губы его коснулись ее кожи. Мод дернулась в сторону, охнула от боли в боку. – Сэр Мармадьюк!
– Не говорите ничего, леди Перси! Не желал причинить вам боль, лишь хотел подтвердить свою верность вам.
Он держал ее руку и не отпускал, а Мод казалось неудобным высвободиться, но тут, к счастью, дверь в залу распахнулась, и на пороге появилась запыхавшаяся компаньонка в сопровождении лакея, держащего в руках деревянную резную шкатулку.
Агнесс цепким взглядом охватила всю картину: руку Мод в плену у сэра Мармадьюка, залившееся румянцем лицо девушки.
– Стивена еще нет, – сообщила Джоанна, входя следом за Агнесс. – О, какая прелестная шкатулка! Откуда она у нас?
– Мой подарок присутствующим леди! – как ни в чем не бывало воскликнул Скроуп, оборачиваясь к вошедшим и сияя улыбкой.
Он открыл шкатулку, доверху наполненную засахаренными фруктами.
– Леди Перси, это лишь малость, которую я могу сделать для вас, – прошептал он, чуть склонившись к ней. – Прежде я лишь изредка заезжал в Картер-хаус, но сейчас мои визиты
Он еще раз улыбнулся, отошел и вступил в беседу с Джоанной, выказав удивительную для джентльмена осведомленность по части десертов и восточных сладостей.
– Что он сказал вам наедине? – понизив голос, поинтересовалась Агнесс. – Обещал помочь? Но вы, дорогая, уже не раз могли убедиться, что мужчины имеют свойство много обещать, но мало делать. Я бы на вашем месте не слишком доверяла ему. Вы так наивны…
Словно услышав ее слова, Скроуп вдруг громко вопросил:
– Леди Перси, хотите ли вы увидеться со своим отцом?
– Что?! – встрепенулась Мод. – С отцом?! О, конечно!
– Когда ваша рана заживет и вы сможете ходить, я устрою вам свидание с сэром Уильямом!
– Я уже могу ходить! – Мод стала приподниматься с кресла. – Вы действительно сможете это устроить?! Когда? Завтра?
– Ох, как я неосторожен! – вздохнул сэр Мармадьюк. – Вы еще очень слабы, пока опасно пускаться в путь, но через несколько дней, надеюсь, все можно будет устроить. Я сообщу и сам провожу вас…
И тихо добавил:
– Это будет первым шагом по тому пути, о котором мы с вами говорили. Я не обещаю – я делаю!
Добравшись до Питерборо, сэр Ральф Перси и Бертуччо Олива остановились в недавно выстроенном трактире под многозначительным названием «Копыто» – его хозяин не пожалел средств, подняв каменный фундамент до подвального этажа. Черные брусья прошивки расчерчивали беленый фасад на строгие полосы. В комнатах пахло известкой и сухой соломой, которой были туго набиты матрацы, лежащие на крепко сбитых топчанах. Бертуччо застрял в обеденном зале, вызвавшись помочь служанке, некрасивой на лицо, но привлекательной телесной статью, пшеничной густотой волос, прядями выбивающихся из-под чепца, и явно веселым нравом. Ральф же велел хозяину, краснолицему разговорчивому толстяку, подать еду в комнату и в ожидании устроился на матраце, размышляя о странностях фортуны.
Дела обстояли не плохо и не хорошо. Отбитый у противника Эйдон был оставлен на Томаса Легама, джентри, издавна верного семейству Перси; поверенный в Хексаме ничего не слышал о существовании документов на передачу поместья в собственность старшего брата; джентльмены Нортумберленда были на его, Перси, стороне, но жена так и пропала на просторах британского острова. Став посланником королю, Ральф не имел времени, чтобы отправиться в Шропшир, да и жизнь тестя висела на волоске, но по пути все же заехал в Боском, где, дав короткий отдых себе и лошадям, узнал, что сопровождающие жену слуги не возвращались.
Недалеко от Линкольна, в придорожной гостинице ему сообщили о некой молодой путешественнице, которая ехала в западном направлении. Ее описание совпало с внешностью леди Перси, во всяком случае, такой, как он представлял ее со слов миссис Смит.
Размышления Ральфа о делах, фортуне и жене были прерваны стуком в дверь и последующим появлением подноса с яствами в руках крепко сбитой служанки. Далее явился столь же крепкий, но в ином роде, живот хозяина, обтянутый узковатым дублетом из грубого сукна, а следом и обладатель этого чрева. Процессию завершил Бертуччо, чей взгляд, словно привязанный невидимой нитью, следовал за объемистыми складками коричневой юбки, что скрывала прелести белобрысой служанки.