Любовь, война и смерть в воспоминаниях современника
Шрифт:
смерть как нужно на крыльцо из нашей речи
хоть по нужде хоть блеяньем овечьим
зубами
выговорить в кислород
желание Война!
на языке не что висит из горла
и был раздвоен был глаголом горним
но
языке на том
чья тишина во рту у смерча
или пред музыкою будто не она.
И я
живой ввиду теракта на базаре
еще в своем уме как в стеклотаре
из речи выхожу
не возвратиться
чтоб
о да:
«Адам, я вижу
и Еву, из числа пятнистых антилоп», —
ау! мой страшный брат Абу-ль-Аласлепец был аль-Маарри
и
мизантроп.
А вот и я у рынка на коленях
и
пар шахида пар
до уровня еврейских выделений
тел не осел
на пузыри наши и слизь
я на карачках выхожу из перевода
куда
«...поплыл в разрывах ветра воздух имбиря и меда,
и ливня жемчуга вниз ниспадают с небосвода», —
как написал
тысячелетний гений Ибн Хамдис.
Но
Смерть
припрыгав
как бессмысленная птица
в последний раз в последний разум мой глядится
и выводок ее пускай щебечет там
я ухожу из нашей речи не проснуться
бог-Мандельштам!
куда же мне вернуться
«звук сузился, слова шипят»
куда мне возвратиться
бог-Мандельштам.
Так вот
поэзия:
«на русском языке последнем мне
я думаю
(я так писал)
что по себе есть сами
любовь война и смерть
как
не
предлог
для простодушных описаний
в повествовании о тьме и тишине»
так вот
я
думаю
что
стоя перед псами
в молчанье тигра есть ответ брехне
и
предвкушение
клыки разводит сладко мне
не
трудной
крови под усами.
Иерусалим, май 2004
* * *
Детям
часу в восьмом говорят пора
надо
успокоиться перед сном
хватит беситься дети завтра будет с утра ура
и
что все получится все что
днем не получается
дети сами круглые огненные зажмуривают глаза
сумев нареветься но не успев отчаяться
и конечно спят потому что это была игра
и легкая музыка не кончается
потому
что
легкая
кончается не кончается
и
над ними
в белом в беглом в перебегающем по ветерку огне
Иерусалим качается.
Иерусалим, июль 2004
* * *
На моих похоронах
будет много ебанах
каждый хочет убедиться
что меня зарыли нах.
Книга вторая
Из русской поэзии
2004 – 2005
Васеньке
* * *
Понимаю
хорошо но поздно
но
зато басе как хоросе
камень этот
что японцу плотный воздух
иудейский
пленный воздух вот и все
я
поэтому
за манной за народной
из страны египта не ушел
в тьме стою я
Медный Змей
стою на ребрах
и как горло раздуваю капюшон
весь не жалобный не русский как не лучший весь
я заживо
оцепененью подлежу
а
дышу еще на всякий случай
скажет
Голо с!
жопу покажу
в рукопашной
ли спою ли
во
рыботворящем
иле нила дона отмели-реки
ну а то
что медный я и что шипящий
так вы Бога не видали рыбаки.
Пятый день праздника
Песах, Иерусалим,
28 апреля 2005
НИЖЕ НУЛЯ