Любовь.ru. Любовь и смерть в толпе
Шрифт:
— Кончай ныть.
— Как ты жестока, милая. К человеку, который смертельно устал, — он не сдержался и зевнул. Или нарочно зевнул.
— Боюсь, ты не успеешь на церемонию бракосочетания, — заметила она.
— Ты что, забыла? Меня ж не приглашали!
— Ах да.
— А почему у тебя такой печальный голос, милая? — заботливо спросил Стас.
— Да так.
— Ну, ну, не переживай, Любовь Александровна. Найдешь другого.
— Да не в этом дело.
Люба сделала паузу. Не хотелось сплетничать.
— Договаривай, — нажал Самохвалов, и она
— Тебе будет неприятно это услышать.
— Кончай тянуть кота за хвост! — разозлился Стас. — Время капает, а мы с тобой не миллионеры!
— Я сегодня видела Катю и Бориса. Вместе. Они обедали в ресторане.
— Мою Катю и твоего Бориса?! Вместе?!
— Какое свинство! — сказали они в один голос. Потом Люба:
— Как он мог!
Стас:
— Как она могла?
— Стас, что делать?
— Может, это было деловое свидание? — предположил он.
— Мне хотелось бы так думать. Но что-то в выражении их лиц мне не понравилось. То есть понравилось бы, если бы не завтрашняя женитьба Бориса на Касе. На нее он так никогда не смотрел.
— Знаешь, милая, ты на многое мне открыла глаза, — задумчиво сказал Стас. — Я постараюсь успеть на эту церемонию. Во сколько она, говоришь?
— В три. Потом ужин, а поздно вечером им на самолет.
— Я постараюсь успеть, — повторил Стас. — А ты тяни резину.
— То есть?
— Опоздай в загс. Ты свидетель, без тебя все равно не начнут. Завтра тебя ждет немало сюрпризов. Как и меня сегодня. И вчера.
— Что ты раскопал? — насторожилась Люба.
— Иннокентий Тюль неделю назад улетел к сестре в Штаты.
— Сбежал? — ахнула она.
— А кто же тогда подбросил бумаги и лекарство Тюлю-старшему? — ехидно спросил Стас.
— Значит, у Иннокентия есть сообщник!
— Михаил Абрамович Тюль вспомнил, кого подвозил недавно в офис. И кого оставлял ненадолго в своей машине. Похоже, мы имеем дело с гениальным комбинатором. Я снимаю перед ним шляпу.
— Кто он, Стас?
— Мерлин. Волшебник. Супермозг. Ты все узнаешь завтра. Жаль, что я так устал. Рванул бы в Москву немедленно. Но сил нет. Боюсь попасть в аварию. Надо хотя бы пару часиков поспать, да и машина у меня не та. Старенькая. Но я постараюсь успеть. До завтра, Любовь Александровна. Я тебя целую, — неожиданно сказал он.
Люба оторопела. Пока она думала, что ответить, Стас уже дал отбой. С ней же приключилась бессонница. На завтра Любовь Александровна Петрова отменила все дела, чтобы быть свидетельницей на бракосочетании Каси. Она должна была выглядеть свежо, чтобы светлый костюм оказался к лицу. Она хотела быть юной и сияющей. А вместо этого ворочалась с боку на бок и никак не могла заснуть. В голову лезли неприятные мысли. Кто он, этот супермозг? И что за комбинация? Похоже, и ее тоже использовали, ввели в игру в качестве фигуры, будем надеяться, что не пешки, и в нужный момент принесли в жертву.
«Меня съели, — думала Любовь Александровна Петрова, уже засыпая. — А я этого даже и не заметила…»
На следующий день она долго пыталась
Люба стояла у загса с букетом в руках и нервничала. Не было Бориса и Каси, не было и Самохвалова, не было Апельсинчика. Двери Дворца бракосочетаний были гостеприимно распахнуты для жениха и невесты и их гостей, а те, судя по всему, застряли в пробке. Наконец подъехал белый лимузин. Из него вышла Кася в подвенечном платье. Лицо у нее было сияющее. Невесту сопровождали мужчина и женщина пенсионного возраста. Люба догадалась, что это родители невесты. Одеты они были скромно и явно смущались.
— А где Борис? — рассеянно спросила Люба.
– Я хотела сказать, жених?
Потом спохватилась: они же должны приехать в загс на разных машинах. Жених и невеста. Вроде бы. Сама Любовь Александровна выходила замуж без всяких церемоний. В загс ее привез жених, и никого это не смутило. История эта быльем поросла, но подробности Люба помнила. В отличие от Людмилы ей доводилось солировать под марш Мендельсона лишь однажды, и все это закончилось печально. А щедрый Климов решил все обставить в лучших традициях. С лимузином. Кстати, а где он сам? В другой машине, с Борисом?
— Ой, Любовь Александровна! — всплеснула руками Кася. — Георгий Кимович последнее время сам не свой! На него так подействовала эта история с Тюлем!
— Какая история?
— Ну как же! Он оказался преступником! У Георгия Кимовича даже сердце прихватило! Борис сказал, что не знает, сможет ли Климов присутствовать на церемонии. Они посадили меня в машину и отправили за родителями в гостиницу. Борис был так щедр! Он поселил всех моих родственников, маму, папу, сестер и брата в шикарной гостинице! И всем купил билеты на поезд! Туда и обратно!
– тараторила Кася. — А сам сказал, что задержится. Если Климов оправится, они приедут вместе на другой машине, а если нет…
Она вдруг замолчала. Две машины притормозили у загса почти одновременно. В одной, канареечного цвета, сидела растрепанная Люська. В другой, «БМВ», бледный от волнения Борис. В черном костюме, при бабочке, как и положено жениху. Вылез из машины, подошел к невесте, и галантно поцеловал ей руку.
— Я ничего не пропустила?! — закричала, высунувшись из машины Люська.
— Боря, где Георгий Кимович? — услышала Люба жалобный голос Каси.
— Он сказал, что хочет побыть один. Я долго с ним бился и ни за что не оставил бы одного, да еще в таком состоянии, если бы не… — Тут Борис улыбнулся. Любе показалось, что он сделал над собой усилие. Потом решительно сказал: — Георгий Кимович подождет. Сначала мы с тобой, правда, дорогая?