Любовная проблема

Лорен Лэйн

Он разорвал обертку и надел его, наклонившись, чтобы поцеловать ее.

— Обычно я бы не торопился, это в первый раз и все такое, за исключением...

— За исключением того, что это не в первый раз, — сказала она, ее пальцы коснулись его щеки. — И прошло уже семь лет.

Его глаза впились в ее.

— В точности мои мысли.

А потом он навалился на нее сверху и вошел в нее одним сильным собственническим движением, от которого ее спина выгнулась, а ногти впились в его плечи.

— Господи, Эмма... нет никого...

Ее

пальцы нашли его губы, заглушая слова, которые, как она знала, он не хотел произносить. Он прикусил ее пальцы, прежде чем его руки скользнули по ее бокам, по ягодицам и вниз по ногам, чтобы зацепиться за колени, подтягивая ее ноги вверх, чтобы они могли обхватить его талию.

Эмма подчинилась, обхватив лодыжками его зад, и позволив ему поднять ее руки над головой. Его ладони были горячими на ее руках, прижимая ее к кровати.

Он всегда был страстным любовником, и она наслаждалась каждым моментом, но сейчас он погружался в нее с еще большей силой, время от времени отстраняясь, чтобы подразнить ее кончиком своего члена, прежде чем снова войти в нее.

Их тела соприкасались в идеальном ритме, а затем он отпустил ее руки, его руки снова скользнули вниз по ее телу, чтобы найти ее колени, прижимая их выше, так что она была широко раздвинута, используя нижнюю часть тела, чтобы потереться о нее, создавая горячее круговое трение.

Ее глаза распахнулись. Это была новая фишка.

Это было...

И тут она снова кончила, с тихими криками. Она почувствовала, как прижалась к нему, и он еще раз вошёл в неё, прежде чем резко выдохнул и задрожал на ней, кончики его пальцев впились в ее колени, когда он кончил.

Когда оргазм прошёл, его руки переместились по обе стороны от ее головы, слегка приподняв ее, чтобы заглянуть ей в лицо, а затем он опустил голову, устроившись в ложбинке между ее плечом и шеей.

Его дыхание было горячим и влажным на ее коже, и она провела пальцами по твердым выступам его спины, переводя дыхание.

Когда его собственное дыхание замедлилось, Кэссиди сдвинулся в сторону, его тело по-прежнему наполовину прикрывало ее, и он провел рукой по лицу.

— Что мы только что сделали?

Эмма повернула голову, чтобы посмотреть на него.

— Я не знаю. Наверное, это была ошибка.

Он повернул голову. Встретил ее взгляд.

— Возможно.

Сердце Эммы упало, но потом он по-мальчишески улыбнулся.

— Хочешь повторить ту же ошибку?

Она улыбнулась в ответ.

— Безусловно.

Глава 22

Она бросила его.

Они занимались любовью, по крайней мере, до трех часов ночи.

Но когда Алекс проснулся в семь утра, от нее не осталось и следа, только слабый запах ее цветочных духов и чувство сытости, которого его тело не испытывало уже слишком давно.

Секс с Эммой был лучшим сексом за долгое время.

Возможно, когда-либо.

И все же... она ушла. Ушла, как будто была всего лишь кем-то, кто нуждался в развлечении на ночь.

Одна мысль посетила

Алекса, когда он сердито наливал кофе в свой френч-пресс, и он замер. Что, если бы он был тем самым развлечением?

Эмма не была пьяна, но она вдоволь напилась шампанского. Достаточно для того, чтобы сделать ее довольно мягкой, чтобы танцевать с ним?

Достаточно для того, чтобы она пошла с ним домой? Было ли это причиной того, что она переспала с ним?

Нет. Это было неправильно. Она была немного навеселе в начале вечера, как и все они. Но он учился с Эммой в колледже. Он знал, как выглядит пьяная Эмма, и прошлая ночь была не такой.

Но это все равно не объясняло, почему она ушла.

Алекс переоделся в свою спортивную форму, ожидая, пока кофе настоится, только для того, чтобы запоздало осознать, что это не будет его обычной рутиной воскресного утра. Обычно они с Митчеллом встречались каждое воскресенье на площади Колумба, чтобы совершить длительную пробежку вокруг парка, иногда к ним присоединялась Джули, которая совершала «короткую пробежку», то есть пробежку «к продавцу хот-догов».

Но ни Митчелл, ни Джули не собирались выходить на пробежку на следующий день после свадьбы. Очевидно.

Алекс завязал шнурки на кроссовках, затем встал и расправил плечи.

Ничего страшного. Он мог бегать один. Он делал это много раз до этого. Ему не нужен был Митчелл. Или Джули.

Ему определенно не нужна была Эмма и ее штучки-дрючки, по типу ускользающая-посреди-ночи...

Чёрт.

Алекс был по уши в дерьме, если обижался на женщину за то, что она не захотела остаться на следующее неловкое утро. Особенно на женщину, с которой у него была довольно печальная история.

Конечно, она не хотела оставаться рядом и готовить панкейки с кофе.

Алекс не мог ее винить.

И все же...

Он хотел бы, чтобы она была здесь.

Она должна быть здесь.

Возможно, это было результатом слишком многих фантазий его двадцатилетнего «я», когда он думал, что всю жизнь будет завтракать с Эммой, но он не мог избавиться от ощущения, что они должны были провести это воскресное утро вместе.

Алекс выругался, наливая кофе в свою кружку, сделал глоток, пока кофе был еще слишком горячим, обжег рот и начал ругаться снова.

Он с лязгом поставил стакан на место, уперся руками в стойку, повесив голову и пытаясь понять, что за черт забрался к нему в задницу и вывел его из себя.

Он пытался убедить себя, что это из-за недостатка сна.

Или пересыпания — он обычно вставал рано. А может быть, дело было в том, что он забыл о том, что его воскресная утренняя пробежка будет выбита из колеи в течение следующего месяца или около того, пока Митчелл будет находиться в фазе медового месяца.

Потом Алекс попытался списать это на то, что день до этого был длинным, и он провел его в общении с чопорными родственниками Митчелла, надев смокинг и наблюдая за тем, как полдюжины парней, которые не были им, танцуют с Эммой.