Любовная западня

Макфазер Нелли

— Мы дружим четыре года, Доркас, и я всегда считала, что могу рассказать тебе обо всем…

— Ну конечно!

Франческа медленно покачала головой.

— Я никогда не смогла бы сказать об этом никому — ни Тимбер и Кейти, ни даже Пану. Доркас, я ненормальная! Я не такая, как другие женщины. Во мне чего-то недостает и всегда недоставало. — Она взяла свой бокал и, не поднося к губам, поставила его на стол. — Помнишь того фотографа здесь, в Риме, по которому все девочки сходят с ума?

— Серджо! — Доркас беззвучно присвистнула. —

Этот великолепный итальянский парень. Как я могла о нем забыть? — Она прищурилась. — Значит, это было не совпадение, когда вы оба одновременно взяли выходные перед съемками «Адажио»! Некоторые об этом уже говорили. — Доркас зажгла сигарету и лукаво посмотрела на Франческу. — Мама миа! Уик-энд в постели с Серджо! От одной мысли об этом у меня начинается дрожь в коленках. — Она наклонилась вперед. — Ну, давай рассказывай все отвратительные подробности, вплоть до того, боксер он или жокей-коротышка. — Увидев изумленный взгляд Франчески, Доркас загадочно сказала: — Это моя секретная классификация. Не обращай внимания. Просто расскажи мне, каков он в постели.

Франческа уставилась в тарелку, где лежали нетронутыми знаменитые маринованные цыплята Гарри.

— Было ужасно, — прошептала она. — Я имею в виду, что это не он… это не его вина, что… — Она подняла взгляд. — В общем, дело во мне. Я не могу ложиться в постель с мужчиной. С любым мужчиной — даже таким привлекательным, как Серджо.

Доркас чуть не поперхнулась сигаретой.

— О Господи! — прокашлявшись, слабым голосом сказала она. — Чесс, ты хочешь мне сказать, что ты… гм… — Она безнадежно махнула рукой.

— Нет, я не хочу сказать, что я лесбиянка или что-нибудь в этом роде. Ни в коем случае. Я… я вообще никто — в сексуальном смысле. Я пустое место, вообще без всякой ориентации.

Доркас подхватила вилкой последнюю макаронину, лежавшую на тарелке ее подруги. От итальянской пищи она полнеет, но какая, к черту, разница, если она больше не фотомодель.

— Но если встретится подходящий мужчина…

Франческа вовремя успела отодвинуть от нее корзинку с хлебом. Доркас надо защищать от нее самой, особенно когда она нервничает.

— В этом все и дело: он встретился. Дэйн — именно то, что мне нужно. Разве ты этого не видишь? Мне не нужно ему ничего объяснять, он никогда не потребует того, чего нет. Мне не нужно ничего изображать, я могу просто жить!

Ссутулившись, Доркас внимательно посмотрела на подругу.

— Ты меня поражаешь. Я все время подозревала, что ты ледышка, но не представляла себе, что настолько! Пожалуй, я и не знаю, что сказать.

— Ты можешь сказать, что желаешь мне самого наилучшего. Ты можешь сказать мне: «Будь счастлива!»

Доркас пристально посмотрела на пылающее лицо Франчески.

— Не думаю, что тебе это надо. Ты ведь уже и сейчас счастлива, не так ли?

— Да, — тихо сказала Франческа. — Да, я счастлива. Это то, о чем я мечтала всю жизнь.

Слава… деньги… положение

в обществе… поклонение — все это у нее будет. Но что еще лучше — все это будет без малейших усилий с ее стороны.

Она станет мраморной богиней Дэйна Вандерхофа, которую не коснутся низменные стороны жизни. Именно этого хотела Франческа.

Глава 21

Как раз тогда, когда Франческа решила, что Венеция — ее самое любимое место в мире, Тимбер пришла к такому же заключению в отношении французской Ривьеры. Экскурсия по музеям была восхитительной, но Лазурный берег казался просто сошедшим с картины.

Тимбер была рада, что поездка закончилась раньше, — у нее появилась возможность провести целых два дня в том месте, которое раньше было знакомо ей только благодаря туристическим проспектам. Она, конечно, с нетерпением ждала встречи с Франческой и Кейти, но сейчас ее мысли занимала знаменитая Ривьера. Казалось, Тимбер могла бы весь день просидеть на террасе открытого кафе на Променад д'Англэз, наблюдая за неутомимыми купальщиками на галечном пляже, любуясь лодками на сверкающей воде и попивая вино.

— Ты далеко ушла от фермы, детка, — пробормотала Тимбер и, заплатив официанту, отправилась назад в отель. Наверное, вечером она поужинает в одном из очаровательных бистро, которые обнаружила во время дневной прогулки.

— Мадемуазель! — Дежурный вместе с ключом подал ей телеграмму.

— Она пришла несколько минут назад. — Он подождал, пока Тимбер вскроет телеграмму, посланную Франческой из Венеции. — Надеюсь, хорошие новости, мадемуазель?

Тимбер посмотрела на него все еще круглыми от удивления глазами. Ее пугало известие о том, что Чесс вместо встречи с подругами в Венеции выходит замуж за человека по имени Дэйн Вандерхоф. Чесс выходит замуж! Тимбер недоверчиво покачала головой.

— Даже не знаю! Наверное, хорошие. Во всяком случае, кажется, моя лучшая подруга скоро выйдет замуж.

— Ох, из-за этой телеграммы, — улыбнувшись, сказал дежурный, — я чуть не забыл о телефонном звонке. — Он посмотрел на желтый листок. — Этот джентльмен сказал, что зайдет за вами перед ужином.

Тимбер ошеломленно посмотрела на него:

— Прошу прощения?

— Мсье Фортсон. — Клерк поднял брови. — Возможно, мадемуазель его не ждет? Но из того, что сказал этот джентльмен, я понял…

— Все в порядке, — перебила дежурного Тимбер. Взяв свой ключ, она улыбнулась. — Я просто приятно удивлена тем, что он решил приехать — вот и все.

Джеймс здесь! Когда Тимбер подошла к лифту, ее сердце готово было выскочить из груди. Он не прислал телеграммы, что совсем на него не похоже. Да нет, это не имеет значения. Мысль о том, что ради нее Джеймс решился сюда приехать, взволновала Тимбер.

Лифт с лязганьем остановился. Через две секунды после того, как Тимбер вошла в свой номер, раздался телефонный звонок. Это был Джеймс.