Любовница №2358
Шрифт:
Фирел подался вперед, увлекая меня за собой. Я даже не помнила, как мы подошли к аль-Зараху. Пол нес что-то равнодушно формальное, Аскар-хан отвечал в том же тоне. Будто сквозь плотный слой ваты до меня донесся глухой голос Фирела:
— Ваше превосходительство, позвольте представить вам мисс Мелиссу Абьяри.
Я инстинктивно протянула руку, понимая, что должна это сделать. Аль-Зарах поймал мои пальцы, склонился, даже не коснувшись губами, и тут же отпустил:
— Вы очаровательны, мисс.
Он даже не смотрел на меня. Мазнул взглядом для приличия и снова заговорил с Полом. Я просто ликовала.
Теперь я почти беспрестанно улыбалась. От радости выпила еще один бокал шампанского, льнула к Полу и откровенно кокетничала с мужчинами, несмотря на предостережение миссис Клаверти. Все заиграло другими красками. Мне нравились новые лица, нравилось болтать о ерунде с новыми знакомыми.
Официальная часть приема оказалась довольно скучной. Председатель Торговой Палаты долго и нудно говорил о планах и достижениях. Пытался шутить, и все делали вид, что им смешно. Потом выступали представители разных ведомств и служб, с не менее протокольными речами. Даже миссис Клаверти выступила от имени социального департамента. Неприятный Джед Мурена оказался главой геологической разведки и тоже произнес пару формальных фраз.
Геологическая разведка… Думаю, он наверняка знал отца. Может быть, на этом приеме он был единственным человеком, с которым я могла бы поговорить об отце. Но это было невозможно. И, кто угодно, только не Мурена. Сама не понимала почему. Он впрямь ассоциировался у меня с этой отвратительной рыбой. С ее мягким телом без чешуи. С огромной зубастой пастью, похожей на змеиную.
Когда закончилась официальная часть, все почувствовали себя свободнее. Перед оркестром, у фонтана, начали танцевать под звуки старых вальсов. Кружилась и миссис Клаверти со своим обожаемым Катчем. Это было очень красиво. Мистер Лэнг так поддерживал ее за талию, так смотрел в лицо. Он просто не видел других женщин вокруг, ни старых, ни молодых. Мне тоже хотелось кружиться в танце. Я представляла, как красиво будут взлетать перья на юбке.
— Пол, — я положила руку ему на грудь, — потанцуй со мной.
Он лишь убрал мою руку:
— Ты знаешь, дорогая, что я не танцую.
Я опустила голову, чтобы скрыть разочарование. Впрочем, какое разочарование — я же заранее знала ответ. Фирел не танцует. И тот глупый случай в ресторане… он просто переминался на месте, старательно изображая из себя бревно.
— Советник Фирел.
Я едва не подскочила, услышав знакомый мягкий выговор аль-Зараха.
— Могу я пригласить на тур вальса вашу даму?
32
Не знаю, что выражало в этот момент мое лицо. Кажется, я побледнела так, что не спасали даже румяна. Я украдкой смотрела на Фирела, отчаянно надеясь, что он не позволит. Только не аль-Зарах.
Лицо Пола было совершенно невозмутимым. Он повел бровью, будто раздумывал:
— Полагаю, мисс Абьяри сочтет это за честь.
Я едва не закричала. Он не должен был это позволять. Впрочем,
Все в рамках протокола. Я стократно твердила себе это: все в рамках протокола.
Аль-Зарах предложил мне руку, я вложила в его ладонь ледяные пальцы и украдкой посмотрела на Пола. Он был непроницаем. Ни тени одобрения, но и злости или ревности в его глазах я тоже не увидела. Казалось, ему просто все равно. Кажется, проницательная миссис Клаверти ошиблась. Возможно, впервые в жизни. Аль-Зарах сжал мои пальцы и повлек к танцующим, не говоря больше ни слова. Оркестр как раз готовился исполнить новую композицию, и пары занимали места. Мы встали в круг, аль-Зарах положил ладонь на мою талию, и даже через плотные драпировки я чувствовала жар его руки. Нет, он не делал попыток прижать меня в себе, опустить руку ниже дозволенного или склониться к самому лицу. Заговорить тоже не пытался. Создавалось ощущение, что он делал все совершенно формально, только потому, что обязан был по правилам этикета пригласить на танец чью-то малопривлекательную жену, дочь или любовницу. Но это лишь видимость. Даже в рамках самого строгого протокола он не обязан был приглашать меня. Кого угодно, но не меня.
Взвились скрипки, проигрывая вступление, и пары синхронно закружились по кругу, делая заученные до автоматизма шаги. Я была удивлена, насколько уверенно вел аль-Зарах, будто только и делал, что танцевал. Без напряжения, изящно и легко. Мне оставалось лишь следовать за ним и не сбиться с шага. Вскоре немного закружилась голова, и мне пришлось опираться на его руку.
— Ты самая прекрасная женщина Альянса, Амани.
Я вздрогнула, хотела отстраниться, но руки аль-Зараха превратились в оковы. Ладонь заломило, казалось, еще немного, и под его пальцами хрустнут тонкие косточки. Я была вынуждена вальсировать и слушать обжигающий шепот.
— Фирел тебя недостоин.
Я старалась выглядеть легкой, невозмутимой, хотя внутри все сжималось:
— Не вашему превосходительству судить об этом.
Аль-Зарах белозубо улыбнулся, в ушах сверкнули камни:
— Дикая страна. Позволить другому мужчине прикасаться к своей женщине… На глазах… Выставлять на всеобщее обозрение ее красоту… Разве это не дикость?
— Это свобода, ваше превосходительство.
— Свобода — это миф, прекрасная Амани. Стоит мне только захотеть — и твоя свобода закончится прямо здесь и сейчас.
— Это будет насилием, ваше превосходительство.
Аль-Зарах вновь улыбнулся и крутанул меня так, что я едва не упала, почти повисла в его руках.
— Любая форма правления есть насилие. Явное или же тайное. Тайное я нахожу более грязным. Но смысл не меняется.
— Альянс — свободное государство. У женщин здесь есть права и возможность выбора. Мы уже однажды говорили об этом. Мое мнение не изменилось. И не изменится.
— Лишь до тех пор, пока эти права не оказываются неудобными интересам Альянса.