Любовница авторитета

Колычев Владимир Григорьевич

Он спрятал деньги, оделся так, чтобы не замерзнуть на холоде. Неизвестно, где придется стоять в ожидании жертвы – может, на улице, под дождем.

Конюх вышел во двор, выпустил машину, закрыл ворота, забрался в теплый салон. До Бочарова далеко, километров пятьдесят, но этот путь они пройдут быстро. А дальше что? Даша сбросит его на месте предстоящего преступления или останется там вместе с ним?.. Не хотел он, чтобы она уезжала…

– Где сейчас Одинцов? – спросил он.

– Не знаю, может, уже дома. Или еще в работе… Если еще на работе, дождемся его. Посмотрим, куда

он поставит машину. Там его утром и встретишь.

– В машине?

– У него «девятка», ты с ней справишься.

Конюх кивнул. Неплохой, между прочим, вариант. Лишь бы только Одинцов не засек его, когда он будет вскрывать машину. Но это можно сделать в районе четырех утра, когда сон особенно крепкий. К тому же он мог открывать машину с корточек. Он это сделает так, что из окна его не увидят… Утром Одинцов откроет машину и нарвется на пулю. Не надо ждать, когда он сядет в машину, опасно это. Одинцов мент, у него нюх, и это нужно учитывать. По этой же причине опасно идти за ним в подъезд, когда он пойдет домой.

– Было бы лучше заминировать тачку.

– Нечем.

– Плохо… Может, не будем торопиться? С бомбой было бы лучше.

– Надо торопиться. Одинцов очень опасен.

– Хотя бы автомат…

– Только пистолет. Зато с глушителем.

– Справимся.

У Конюха снова пересохло в горле.

– Можно? – Он показал на початую бутылку с водой, которая стояла в специальном гнезде для напитков.

– Можно, – кивнула она. – Я не брезгую.

Он широко улыбнулся, свинчивая пробку с горлышка. Привыкла к нему Даша, он уже стал для нее почти родным. Завтра утром он грохнет мента, а днем получит эту замечательную женщину. Жизнь должна быть медом…

Глава 26

Максима вызвал к себе Саньков. В кабинете у начальника УВД, как и за окном, было холодно. Максим сидел в кресле, но чувство такое, будто он стоял на ковре.

– Где Кустарев? – сухо спросил полковник.

Ночь уже практически, а он все еще на работе. И уезжать не торопится.

Серьезный он мужик, начальник управления. Вечно нахмуренные брови, наморщенный лоб, суровый взгляд. Не добрый он, но и не злой. И справедливым быть старается, хотя и не всегда получается. Высокий, худой, сутулый, нескладный. Чахоточный у него вид, но с легкими полный порядок. В свои сорок девять лет в беге на три километра равных ему нет, во всяком случае, в управлении. И службу знает: сам восемь лет рядовым опером отпахал.

– В работе.

Кустарев следил за Семеновой. Не нравилось Максиму поведение этой женщины, поэтому он и приставил к ней хвост. Было известно, что она сейчас дома. У нее был свой коттедж на окраине города. Как заехала она вечером во двор на своем «Мерседесе», так никаких движений.

– Кто задачу поставил?

– Я, – ответил капитан.

Нетрудно было догадаться, откуда ветер дует. Бартеньев накапал, что Кустарев работает по личному плану капитана Одинцова. Может, сам жаловаться ходил, а возможно, Саньков из него сам обиду выжал. Он это умеет.

– Убийцу Карцева ищешь? – с подвохом спросил полковник.

Впрочем, Одинцов ждал разговора на эту тему,

готовился к нему.

– Ищу.

– Это наше дело.

– Я понимаю… А Кустарева я сейчас сменю, пусть домой едет, а я побуду…

– Личная заинтересованность?

– Игорь Яковлевич, ну вы же все знаете, зачем тянуть?.. – поморщился Максим.

– Знаю. Конфликт у тебя с Карцевым был. И алиби у тебя нет…

– И кто угнал машину, неясно. И живу я с женщиной, которая могла позвонить Карцеву и выманить его из дома… Все против меня.

Максим не дерзил, не ерничал, но все-таки в его словах можно было уловить вызов. Обидно, когда свои же подозревают. И еще следователь из соседнего района к себе на завтра вызывает. Или сам подъедет…

А преступника, который угнал машину, действительно никто не видел. Максим сам лично массу людей опросил, и никто ничего.

– Это плохо, – исподлобья глядя на него, сказал Саньков.

– Я найду настоящего убийцу.

– А если нет?

Максим угрюмо глянул на своего начальника. Давно Саньков не ставил под сомнения его способности.

– Тогда пойду на принцип. Подам рапорт на увольнение. Если я плохой опер, то зачем я такой нужен?

– Ты не плохой опер. И не об увольнении тебе нужно думать… Кто-то ж убил Карцева? И никаких версий.

Саньков пристально смотрел на него. Он нарочно затянул паузу.

– Кроме одной? – мрачно усмехнулся Максим.

– А если эта версия напрашивается?

– Есть и другие версии…

– Какие?

– Скажу. Обязательно скажу. Когда убийцу возьму.

Саньков молча кивнул в сторону двери. Раз уже Одинцов предлагает дело, то пусть идет им заниматься.

Максим открывал дверь, когда начальник остановил его.

– А Кустарева менять не надо, – сказал он. – Пусть работает. Пусть помогает.

Максим вернулся в свой кабинет, сел за стол, обхватив голову руками. Ситуация патовая. Прямых улик против него нет, но и настоящего преступника след простыл. Хоть бы один отпечаток пальцев в машине оставил. Нет ничего… Кровь у него на одежде должна была остаться. Кровь из Карцева наверняка фонтаном хлынула, не могла не забрызгать убийцу. Но где она, эта одежда? И где сам преступник?..

Он взял трубку и позвонил Любе. Ссоры между ними не было, но, как он ушел от нее позавчера, так до сих пор и не объявлялся. И она ему не звонила…

Он позвонил ей первый. Еще сегодня утром. Но ни ответа, ни привета. И сейчас все та же песня – «телефон абонента заблокирован»…

А если с Любой что-то случилось? Вдруг она имеет какое-то отношение к похищению Карцева? Может, это она и звонила ему, выманивая его из дома?.. Эти вопросы сорвали его с места, направили к машине.

Через десять минут он въехал во двор ее дома, остановил машину напротив подъезда. Вынул ключ из замка зажигания, бросил связку ключей в карман куртки, вышел из машины. Только в подъезде мелькнула мысль, что в спешке он забыл поставить автомобиль на сигнализацию. Но ведь он же скоро вернется. Сейчас узнает, что с Любой все в порядке, и вернется. А если нет, машину закрыть будет нетрудно, из окна это можно сделать…