Любовница Магната

Кофф Натализа

У Клариссы был другой столик, на противоположной стороне, у дальней стены. Потому Степан не волновался на тот счет, если бы Аня встретилась с его бывшей женой в зале.

Шустер перехватывает несколько заинтересованных любопытных взглядов гостей. Наверняка, многие задавались вопросом: почему место рядом с отцом невесты пустует? Однако Степану было плевать на взгляды, как и на чужое мнение.

— Через полчаса мы уезжаем, — к столику подходит Пахомов, Степан видит, как вздрагивает Аня, так и не

пригубив вина. — Анна Викторовна? Шикарно выглядите!

— Кстати, да, — раздается рядом и голос дочери, а Шустер поднимается со стула, на который только-только уместился. — Па? А ты ничего не хочешь нам сказать?

— Ну что сказать? Уезжайте. Счастливого пути и мягкой посадки, — кивает Шустер, а Вера красноречиво стреляет глазами на Аню.

— Вернемся, поговорим! — требует Вера от отца и уже широко улыбается, обращаясь к Анне: — Вы очень красивая! Обалденная просто! Не смейте больше надевать очки. По крайней мере, не те, что обычно. Мы с вами подберем что-то новое и интересное.

— Вообще-то у нас медовый месяц, девочка, — ворчит Пахомов.

— Вот вернемся и сразу подберем! — кивает дочь.

Шустеру нравится реакция Веры на то, что рядом с ним — женщина. А с Пахомовым они уже все обсудили, еще неделю назад, наедине.

Бурные планы Веры нарушает Платон. Он уводит девочку от столика, а Анна Викторовна незаметно выдыхает.

— Видишь, не все так страшно, — подмигивает Шустер.

— Это не считается, — качает головой Аня.

— Пей вино, Анна Викторовна, — кивает Степан. — И попробуй вот этот салат. Чудо, как хорош. Сейчас принесут горячее.

— Я не голодна, — возражает женщина.

— Помнится, я тоже отказывался от тех блюд, что ты готовила. Но ведь это тебя не остановило, — цокает Шустер и посмеивается. — Помню, как ты приехала в клинику.

— Это было на эмоциях, — оправдывается Аня.

— То есть, если я в ближайшее время попаду в больницу, то ты не приедешь меня навестить?

— Нечестный прием! — возмущается Аня.

— Так ты будешь навещать меня, или нет?

— Если ты попадешь в больницу, я тебя прибью! — прикрываясь фужером, бормочет Аня.

Она отводит взор. Да и вообще, смущение читается в глазах, в каждом жесте. И Шустер чувствует, как между ними воздух начинает накалятся. Он хочет именно эту женщину.

Осталось придумать, как ее не испугать принятым решением. Нужно действовать осторожно. Но очень уж хочется взять, да отвезти ее к себе. Навсегда.

***

— Останься, я могу найти тебе замену.

Анна понимает, о чем говорит мужчина. И испытывает огромный соблазн согласиться. Очень хочется бросить все и остаться здесь, со Степой.

Степан Мирославович — удивительный человек, статный, статусный, справедливый. В нем есть истинная мужская красота, ничего гламурного,

никакого денежного лоска. Глядя на него, чувствуется, что все эти дорогие автомобили, недвижимость, одежду, Шустер заработал сам. Сам сделал себя тем, кем является сейчас. И сейчас Степан Мирославович — преуспевающий бизнесмен, владелец компаний, завод, пароходов. Еще и привлекательный внешне.

А Анна кто? Так, букашка.

— В десять мне нужно быть на рабочем месте, — качает головой Анна.

Женщина старается не смотреть на разворошенную постель, на строгий мужской костюм, не убранный в шкаф, на собственное отражение, где видна совсем не Анна Викторовна, а кто-то другой. Другая женщина, с которой у Анны Викторовны мало общего.

— Сам отвезу, — недовольно хмурится Шустер.

— Нет, Степа, я сама доберусь, — упрямится Анна, — мне так будет комфортнее.

Прежде, чем скрыться в ванной комнате, Анна Викторовна оглядывается. Недовольный Степан провожает ее взглядом. Но не спорит.

После утреннего душа, Аня переодевается во вчерашний наряд. Распущенные волосы собирается в косу. Очки забывает дома, значит, вновь использует линзы. Ну, вот, бал окончен, Золушке пора возвращаться домой.

Степа не отпускает ее из квартиры без завтрака. У Ани совсем нет аппетита, но ей приятна забота этого мужчины. К тому же, ей хочется продлить эти чувства и этот миг. Сейчас ей кажется, что она не прислуга, а пара Степану. Нет рамок, и границы стерты.

Но это только кажется. Границы по-прежнему существуют. И потому Анне Викторовне пора возвращаться на свое место.

Выйдя на улицу, Анна идет к ближайшей остановки метро. Садится на нужную ветку. Едет.

Но не в сторону работы. Ей нужно совсем на другую станцию.

По пути Аня смотрит в стекло, на свое отражение. Что видит там? Плачущую женщину. А ведь она даже не замечает, как слезы текут по щекам.

От станции метро до кладбища, где похоронена семья Ани, восемь минут. Ноги помнят каждый камень, каждый бугорок. Сколько раз Анна бывала здесь? Бесчисленное количество раз. Прежде ей казалось, что она живет среди этих могильных плит и надгробий. Со временем она стала реже приезжать сюда. Но все равно, минимум — раз в неделю.

Альберт Соловников и двое сыновей, словно две капли воды, похожи друг на друга. Муж и сыновья-близнецы. Они погибли в страшной аварии. Мальчики скончались на месте, а муж еще два дня провел в коме.

То время Анна плохо помнит, все было как в тумане, черном и беспросветном. С годами стало лучше, но это горе все еще держит Аню.

Анна плачет громче, навзрыд. Не слышит и не видит ничего вокруг. Но почему-то даже не вздрагивает, когда ее дрожащую и рыдающую перехватывают крепкие и надежные руки.