Любовник из провинции. Наваждение
Шрифт:
Утром он провожал ее молча, без страстей и взрывов, и это вновь удивило ее, но не напугало: это был уже высший этап их отношений. А на работе она подумала о том, что же с ними будет...
Она мельком узнала, что его жена с ребенком на Украине.
Митя с женой был вовсе не в ссоре, как поначалу она решила, у них шла нормальная стандартная семейная жизнь, и вполне возможно, - Митя любит свою жену устоявшейся нормальной любовью.
Эта догадка принесла ей горе и она не сумела от него отделаться, - так и стало оно в ней жить, то
В квартире у Мити целый день звонил телефон: звонили все. Спартак, который работает, оказалось, в АПН, и страшенно хо
чет увидеть Митю. Они договорились, что обязательно днями встретятся, хотя Митя понимал, что с его стороны - это чистейшая брехаловка - все складывалось по-другому. Но со Спартаком все же надо как-то... Как? Митя не знал.
Звонила мама, волновалась, почему он не едет?
Он сказал, что заболел немного - грипп - и как только, так сразу...
Мама подуспокоилась, но не поверила, - в голосе это было.
Звонила Нэля, которая не удивилась, что он еще в Москве и железненьким голосом спросила: чего тянешь с поездкой к матери? И здесь он нужен, не столько ей, усмехнулась она, сколько Митеньке, который скучает по нему и плачет.
Нэле он сказал тоже самое, что приболел и скоро появится везде. Нэля совсем ему не поверила, но, конечно, и помыслить не могла,
что в ЕЕ квартире живет другая женщина, которой ее Митя - не ежедневно!
– ежечасно!
– признается в любви.
И раздался еще звоночек.
Незнакомый женский голосок попросил Вадима Александровича... Что-то в этом голосочке было такое, от чего у Мити сжался
желудок...
Риточка.
Его невенчанная очередная "жена". Пока он терялся перед ответом, ему мгновенно подумалось: может, ребенок не родился?..
Митя солидно произнес: да, это я, с кем имею честь?..
– Имеешь честь, а может - бесчестье, - говорить с матерью твоей дочери Анны, - ответила насмешливо, но не враждебно, Риточка.
С Митей что-то произошло: он обрадовался. Девочка! Анна! Вспомнилась Анна Шимон, и девочка, его дочь, представилась очаровашкой лет пяти, красавицей и принцессой... Но нельзя показывать Рите, что он обрадовался и вместе с тем не злить ее.
И он сказал достаточно мило: Риточка, дорогая, привет! Так все-таки дочь! И Анна! Спасибо тебе... Ну, как ты живешь? Что у тебя? Я только что прилетел, даже вещишки еще валяются...
Риточка ему не поверила, только сказала, мог бы уж позвонить, узнать, как и что...
Митя твердо решил, что ограничится разговором по телефону. Но ничего не мог с собой поделать!
– безумно захотел увидеть
маленькую Анну! Ведь это - его дочь!
И когда Риточка сказала, что до встречи ничего рассказывать не будет, он решился: хорошо, давай днем, сама понимаешь, - вечером мне не с руки...
Риточка была согласна на день и они договорились, - в двенадцать часов у Бауманского метро она его будет встречать,
Митя увидел Риточку издали.
Она вполне смотрелась в велюровых темнорыжих джинсах и синем батнике. Слегка пополнена, что ей несомненно шло, но за то время, что Митя подходил, ее лицо трижды перекосила давняя судорога.
Мите сделалось не очень комфортно, - не надо было идти, придурок, подумал он. Распустил слюни по поводу дочери... Теперь, вперед, папаша, раз уж признался!..
Рита бросилась Мите на шею, - чего он, откровенно говоря, - не ожидал и потому неловко чмокнул ее в ее щеку. А она тащила его за собой, говоря: скорее, наш трамвай, бежим! И они запыхавшись, втиснулись в последнюю секунду в плотно набитый трамвай.
Она стояла прижавшись к нему, - столько было народу!
– и кажется испытывала только удовольствие.
Митя ощущал как колотится ее сердце и довольно большая грудь упирается прямо ему в лопатку. Раньше у нее вообще груди не было, вспомнил он, но интереса у сексуального Мити эта новая деталь не вызвала, - он думал о Вере...
Как сегодня? Сколько времени он пробудет у Риты?.. Надо бы побыстрее...
Какими-то древними улочками прошли они к деревянному трехэтажному домишке, построенному явно в начале века, - с финтифлюшками на коньке крыши, с чугунными витыми столбиками, на входе.
– Вот и наш дом, - сказала Риточка, - скоро нас выселять будут, здесь все снесут. Нам из этого района уезжать не хочется, - так я люблю Лефортово!
Они поднялись по скрипучей деревянной лестнице на третий этаж и вошли в индивидуальную квартиру, странную для такого дома.
В крохотной передней их встретила толстая тетка с опухшей физиономией, за руку с крошкой--девочка в белом пикейном вышитом
платьице, с длинными светло золотыми кудрями, митиным носом с
горбинкой и его длинными узкими глазами.
Девочка выглядела аристократично, не в пример своей бабушке.
Бабушка улыбалась широко, во весь щербатый рот, а девочка сосала палец и хмурилась, - того и гляди сейчас задергается как мама.
Возникло некоторое замешательство, от того, что стоя несколько позади Мити, Риточка что-то впихнула ему в руку... Шоколадку! Ах, какой же он! Болван и дрянь! Он же ехал к ребенку!.. Деньги он взял - триста рублей... А вот игрушку ребенку или конфету, - на это его нехватило.
Если бы он рассказал Вере, та бы посоветовала, но Вере - про РИТУ? Это - невозможно, немыслимо!
Да она бы бросила его тут же, - пошляка, блядуна, нечистоплотного морально человека... А каков он есть? Так, по чести...
Но его размышления прервала бабушка, - она, все так же улыбаясь, протянула лодочкой руку и, поклонившись, представилась: Раиса Артемовна, бабушка вашей... она замялась, - нашей Анички... ... Так, понял Митя, - не велено называть меня папой... Но девочка еще маленькая! Будет постарше - он сам решит, как ей его называть.