Любовники в заснеженном саду (Том 2)
Шрифт:
– Я тебя уже два часа жду.– Голос у красавца оказался неожиданно высоким.
– Прости, я задержалась... К Славику заезжала, нужно было мясо забрать...
– Как это меня достало...
– Ну, пожалуйста... Милый...
– ...и этот твой мудацкий пес... Он все время воет.
– Воет?
– Как только ты уезжаешь, он сразу начинает выть.
– Скучает, наверное... А ты скучал?
– Если все и дальше пойдет такими - темпами, нам придется брать его с собой в постель... Может, избавимся от него, пока не поздно?
– Избавимся от кормильца?
–
– Ну, в какие хорошие руки, подумай? Хорошие руки он просто-напросто откусит... С ним никто не сможет справиться, кроме меня. Ты же знаешь...
Оба они, казалось, не замечали Никиты, мнущегося у дверного косяка. И он решил напомнить о себе и даже тихонько кашлянул.
Маневр удался, Джанго тотчас вспомнила о его существовании.
– Познакомься, милый, это Никита. Он был очень любезен, помог все привезти...
Даня бросил на Никиту долгий, приправленный анашой взгляд. Никакого особого интереса в нем не было. С тем же успехом этот взгляд мог быть адресован календарю на стене ("Столицы мира") или собачьим мискам, стоящим под умывальником.
– Еще один?– В голосе тоже не было никакого интереса. Он не ждал ответа на свой вопрос - ни от Никиты, ни от Джанго.
– В каком смысле?– Никита даже подался вперед. Чертов Даня с самого начала не понравился ему. А уж теперь не нравился все активнее и активнее.
– Тебе же она нравится, правда?– Даня неожиданно вскинул саксофон и нехотя выдал поразительный по красоте импровизационный кусок в терции.– Она всем нравится... Скажешь, нет?
Никита даже не нашелся, что ответить.
– Я прав?– продолжал наседать красавчик-джазмен.
– Джанго...– взмолился Никита.
– Не слушайте его...
– Вот только не все знают, что она...– Положительно он никак не хотел уняться, полуобкуренный придаток к саксофону.
– Даня, прекрати пожалуйста!– Кажется, Джанго не на шутку рассердилась. Именно рассердилась, как будто Даня сказал что-то, что не должен был говорить.– Идемте, Никита. Поможете мне с кормом для моего скота...
Это была небольшая пристройка к дому. Покрыть сайдингом ее позабыли или не захотели - и Никита смог наконец-то рассмотреть материал, из которого был скроен дом. Не банальный кирпич, не банальное дерево, а широкие и неправильные куски туфа, дымчато-розового, охристого, цикламенового. От камней за версту несло югом, пыльным солнцем и пыльной травой и ещё черт знает чем, невиданным на строгом, застенчивом севере.
Джанго толкнула дверь, грубо сколоченную, очень подходящую туфу, - и они оказались внутри.
В помещении горел дневной свет и нежно-кисло пахло собачатиной. Да и за самой собачатиной долго идти не пришлось: просторные вольеры размещались по одну сторону стены, ближней к дому. Вольеров было шесть: в четырех сидели собаки, а два пустовали. Два кавказца, два питбуля и восточноевропейская овчарка приветствовали Джанго радостным поскуливанием. Но девушка не подошла к ним, для этого нужно было бы открыть легкие, почти незаметные задвижки. Скорее всего она сделала это из-за Никиты: после щенячьего взвизгивания собаки разразились
– Ставьте сюда, - скомандовала Джанго, указывая на закуток, в котором поместились кушетка, газовая плита с целым набором огромных кастрюль, закрытый буфет и холодильник.
Кушетка была старой, а холодильник - новым, "Ariston", с цветной передней панелью: небоскребы в красно-синей гамме. Панель была разделена ровно наполовину, так что морозильная камера впечатляла своими размерами.
– Вы когда-нибудь выпускаете их?– спросил Никита у Джанго, кивнув в сторону собак.
– Случается... Довольно часто. Только сейчас я не рискнула бы...
– Из-за меня?
– Из-за вас. Это - бойцовые собаки.
– А бойцовые собаки не слушаются хозяев?
– Бойцовые собаки слушаются инстинктов. Власть над ними - иллюзия.
Никита поежился, а что, если и хлипкие задвижки - иллюзия? И все же спросил:
– А что не иллюзия?
– Любовь.
– Вы их любите?
– Я люблю то, что они делают...
Это было очень похоже на то, что она уже сказала ему. Полчаса назад: "Я люблю человека, который любит джаз". Так похоже, что Никита невольно улыбнулся. Черт возьми, то, что казалось безусловным ему самому - любовь, страсть... То, что казалось безусловным ему, вовсе не было безусловным для Джанго. Все ее чувства, даже если у нее и были чувства, - все ее чувства сияли каким-то отраженным светом. Не отражение даже, а, отражение отражения. Она не рисковала, эта девушка, хотя и выглядела рискованно. Как будто в ней сочетались несочетаемые вещи, как будто в ней жило сразу два человека. Не это ли привлекло Никиту изначально? Еще тогда, ночью, во Всеволожске, под порно-аккомпанемент охранника Толяна? Еще тогда, когда он впервые увидел в зеркале ее лицо...
– Любите то, что они делают? И что же они делают?
– Они - бойцовые собаки. Этого достаточно. Больше к теме бойцовых собак они не возвращались. Никита, под присмотром Рико (пропади ты пропадом, образина!), перенес все три ящика в подсобку: чрезмерно суетясь и поджимая зад - кто его знает, этого ротвейлера!.. Два, по просьбе Джанго, он сунул в морозильник, а один оставил у плиты. Операция была завершена - оставалось только пожалеть, что она закончилась так быстро. У Джанго есть ее праздный Даня, а у него, Никиты, нет больше оснований здесь задерживаться.
– Спасибо, Никита. Вы очень мне помогли.– Равнодушный голос девушки лишь подтвердил его немного грустные мысли.
– Не за что... Кстати, если вам на следующей неделе нужно будет забрать... ну там... Новозеландскую говядину.. Я в вашем распоряжении...
– Ну, до следующей недели нужно еще дожить...
Что и требовалось доказать... Мавр сделал свое дело, мавр может уходить.
Но уходить не хотелось капитально. Даже несмотря на назойливое присутствие Рико и Дани. Попросить, что ли, кофе? Никита уже готов был открыть рот и потребовать кофе в качестве оплаты за старания, но вовремя вспомнил, что говорила ему Джанго еще в прошлый раз: кофе у нее в доме нет. Теперь же Никита знал, что есть в ее доме: бойцовые собаки, черный Рико, больше похожий на телохранителя, и джазовые импровизации.