Любовное кружево

Блэк Гермина

Видимо, все эти переживания невольно отразились на его лице, потому что Афина рассмеялась:

— Не стоит нервничать. Я — прекрасный водитель, а моя машина имеет надежную «защиту от дурака». Не забывай — я пригласила на премьеру целую кучу гостей, которых неплохо бы встретить раньше, чем поднимется занавес!

На этом они и порешили, хотя Гиффорд со своей стороны предпочел бы отправиться прямо сейчас. Несмотря на внешнее спокойствие, он продолжал буквально кипеть по поводу глупой шутки, которую с ним сыграли, и злиться за то, что позволил так обвести себя вокруг пальца. Гиффорд так и не мог понять,

зачем все это было сделано. Афина сказала, что разобраться с этим будет не проще, чем разгадать китайскую головоломку. Кем могла быть женщина, представившаяся как миссис Зонопулос, а главное — в чем смысл этого надувательства?

— Это должен быть кто-то, кто знает тебя и уверен, что ты никогда не бросишь отца в беде. Этому человеку и про нас все известно, — продолжала рассуждать Афина. — В частности, то, что в «Арнлей» никто не живет. Я постараюсь разузнать, кто тебя встречал на станции. По твоему описанию я не могу сообразить. Но не волнуйся, рано или поздно мы до всего докопаемся.

В начале шестого они тронулись в путь. День, на удивление солнечный для этого времени года, постепенно начал портиться; с запада натягивало плотную клубящуюся облачность, обещающую дождь. К тому времени, как они приедут в Лондон, пожалуй, уже стемнеет.

— Я все думаю, — проговорил Гиффорд, — зачем твой отец решил приобрести дом в столь неподходящем месте?

— О, он просто загорелся желанием приобрести этот дом, когда увидел его фотографию в «Кантри лайф», — объяснила Афина. — И сюда не так уж трудно добираться, как ты думаешь. Если ехать по основной трассе — до цивилизации рукой подать. Но я ее просто терпеть не могу. Мы поедем проселками. Это получится чуть дольше, но я всегда, когда не еду с шофером, предпочитаю пользоваться ими.

Гиффорд, конечно, предпочел бы основную, но сомневался, что Афина прислушается к его желанию.

Итак, он снова оказался на дороге, ведущей через очень симпатичную, но совершенно пустынную местность. Оставалось полагаться только на то, что машина, как уверяла его спутница, оборудована «защитой от дурака» и ничего не случится в пути.

За окнами машины простирались бесконечные поля и рощи; нигде не было видно ни единого жилого строения; лишь вдалеке маячила одинокая церковь. Они оказались у развилки, от которой расходились три дороги. Афина свернула направо. Немного проехав, она внезапно нажала на тормоз и, чертыхнувшись, остановилась на обочине.

Гиффорд, очнувшись от своих мыслей, вопросительно взглянул на нее.

— Господи, какая же я дура! — извиняющимся тоном воскликнула та. — Вроде бы я знаю все эти дороги как свои пять пальцев, но, кажется, сейчас ошиблась и повернула не туда. Тебе не составит труда сходить посмотреть, что там написано на указателе? Это всего несколько ярдов, и дождь вроде бы стихает. Если это дорога на Ларкстед — все о'кей. Если нет — придется разворачиваться. Мне так неудобно!

— Нет проблем, — согласился Гиффорд. Но, выбравшись наружу и быстро шагая в обратном направлении, он в очередной раз упрекнул себя за то, что отказался от мысли ехать поездом, на котором невозможно свернуть «не туда». Так, пожалуй, они могут и опоздать — что было бы крайне нежелательно.

Только подойдя к самой развилке, Гиффорд с удивлением обнаружил, что не видит

никакого дорожного указателя. Впрочем, приглядевшись, он нашел его — как слишком часто случается в подобных местах, щит валялся на траве. При этом стрелки, которая указывала бы путь на Ларкстед, не было вовсе, а две другие сообщали: «Хэтерсфилд — 10 миль, Барсхилл — 7 миль». Таким образом, либо Афина выбрала правильную дорогу, либо специально заблудилась.

«О Господи, что же за неудачный день такой!» — воскликнул Гиффорд, поворачивая обратно. Дорога в этом месте круто изгибалась, так что машина оказалась вне поля зрения. Выйдя на прямую, Гиффорд замер. Впереди, вместо стоящего у обочины «роллс-ройса», простиралось, насколько хватало глаз, пустое шоссе с живой изгородью по обеим сторонам и полным отсутствием даже признаков какого-либо транспорта.

И только сейчас его осенило. Гиффорд нашел объяснение казавшимся почти невероятными событиям.

Как Гиффорд и предполагал, Оливия в середине дня вернулась домой и под нажимом миссис Морнингтон согласилась отдохнуть пару часов, прежде чем ехать в «Ковент-Гарден».

Но она была слишком перевозбуждена, чтобы толком отдохнуть. Если бы была возможность пообщаться с Гиффордом, ей хватило бы одного звука его голоса, чтобы расслабиться.

Вдобавок принесли записку, из которой следовало, что Гиффорд уехал из Лондона. Это сообщение только добавило переживаний. А что, если он не успеет вернуться вовремя? Вдруг действительно что-нибудь случится? С самого утра ее не оставляло какое-то предчувствие несчастья. Она пыталась убедить себя, что все дело в нервах, но это не помогало.

Только к тому моменту, когда уже пора было выходить из дому, Оливия смогла кое-как взять себя в руки. Ей даже хватило чувства юмора подумать, что, если она будет так себя вести перед каждой премьерой, впереди довольно мрачная перспектива. Ведь сегодня вечером ей предстояло сделать то, что является заветной мечтой каждой балерины! Ее специально пригласили на эту роль, и было бы непростительно не выступить в полную силу.

Оставалось совсем немного времени до прибытия машины. Они сидели в любимом кабинете миссис Морнингтон. Старшая подбадривала младшую, приобняв ее за плечи:

— Я так надеюсь на это представление, дорогая! Уверена, это будет твой настоящий триумф! Как неприятно, что бедному Гиффорду пришлось уехать, но я не сомневаюсь, что он вернется вовремя. — Внезапная трель телефона на письменном столе помешала миссис Морнингтон договорить фразу. — Не удивлюсь, если это он. Ты возьмешь трубку?

— Нет, это может быть кто-нибудь другой, а у меня нет ни малейшего желания ни с кем разговаривать.

Миссис Морнингтон не стала спорить.

— Слушаю вас… Мисс Элейн? Минуточку!.. — Протягивая трубку Оливии, она добавила: — Очень срочно!

«Гиффорд задерживается», — моментально мелькнуло в голове девушки.

— Оливия Элейн слушает!

Спокойный и чем-то знакомый женский голос произнес:

— Мисс Элейн? Это… — Тут в трубке послышался громкий треск, потом наступила короткая пауза, после которой донесся лишь конец фразы: — В центральной клинике.

— Что «в центральной клинике»? — не своим голосом вскрикнула Оливия, судорожно сжав трубку.