Любовное письмо
Шрифт:
Он просмотрел другие статьи в газете и наткнулся на короткую заметку внизу четырнадцатой страницы.
ВОРОНЫ ВОЗВРАЩАЮТСЯ В БАШНЮ
Сегодня утром охранники лондонского Тауэра объявили, что всемирно известные вороны вернулись домой. Птицы, которые традиционно охраняли Тауэр на протяжении пятисот лет, полгода назад таинственным образом исчезли. Их искали по всей стране, но тщетно. Хотя во время Второй мировой войны в результате беспорядков, вызванных бомбардировками люфтваффе [34] , численность воронов сократилась всего
Прошлой ночью смотритель с немалым облегчением обнаружил Седрика, Гвилума, Харди и остальных воронов в их жилище неподалеку от Тауэр-Грин. После того как птицы хорошо поели, смотритель объявил, что они в отличной физической форме, однако затруднился объяснить их временное исчезновение.
34
Люфтваффе – название германских военно-воздушных сил в составе вооруженных сил Германии.
– Мы прибыли, сэр.
– Благодарю.
Водитель достал из машины инвалидное кресло и помог выбраться и сесть в него сэру Генри.
– Куда вы, сэр?
Сэр Генри указал направление.
– Оставьте меня здесь и заберите через десять минут.
– Очень хорошо, сэр.
Как только водитель ушел, сэр Генри внимательно посмотрел на могилу перед собой.
– Итак, Майкл, мы снова встретились. – Собрав все силы, он открутил крышку канистры, которую сжимал в руке, и высыпал ее содержимое на могилу. – Покойся с миром.
Частицы праха, казалось, танцевали в лучах раннего утреннего солнца, многие из них оседали на растущем на могиле розовом кусте.
Старческие руки сэра Генри вдруг задрожали, в груди возникла ноющая боль, которая усиливалась с каждым вдохом.
Но его это не слишком волновало. Наконец-то все закончилось.
42
Зои, пытаясь подавить рыдания, смотрела, как гроб опускается в землю. Она перевела взгляд на бледные, осунувшиеся лица родителей Джоанны, застывших напротив нее у изголовья могилы, на Саймона, чье лицо походило на страдальческую маску.
Когда церемония закончилась, собравшиеся начали расходиться. Одни направились на чай на ферму Хасламов, другие – прямиком в Лондон, в редакции своих газет. Зои медленно побрела к церковным воротам тихого очаровательного кладбища, приткнувшегося на краю небольшой деревушки на вересковых пустошах.
Ее догнал Саймон.
– Привет, Зои. Как ты?
– То ничего, то в полном ужасе, – вздохнула она. – Я просто не могу принять случившееся. Совсем недавно она обнимала меня на кухне, а теперь… Господи, ее больше нет. Как и Джеймса, и Маркуса… Я уже начинаю задумываться, не проклята ли наша семья.
– Даже если ты будешь вечно корить себя, Джоанну, твоего дедушку или Маркуса уже не вернешь.
– Я читала в газетах, что они с редактором вскрыли какой-то террористический заговор. Но она ни разу даже не упоминала об этом.
– Ну, ничего удивительного.
– Да. Что ж… – Зои сглотнула; от противоречивых эмоций пересохло во рту. – А ты как?
– Честно
– Куда поедешь?
– Не знаю. Может, немного попутешествую, – печально улыбнулся он. – Здесь, в Англии, меня уже ничто не держит.
– Когда уезжаешь?
– В ближайшие пару дней.
– Я буду скучать по тебе. – Слова сорвались с ее губ прежде, чем она успела их остановить.
– Я тоже буду по тебе скучать. – Он прочистил горло. – Как жизнь во дворце с принцем?
– Хорошо, – проговорила Зои. – Думаю, после всего случившегося разумнее всего мне было переехать. Честно говоря, я еще толком не освоилась, но прошло всего несколько дней. Завтра мы с ним впервые официально появимся вместе на публике. Подумать только, на премьере фильма, – улыбнулась она.
– Жизнь полна иронии, – пожал плечами Саймон.
– Вот уж точно.
– Поедешь к родителям Джоанны на чай? – спросил он. – Я представлю тебя своим маме и папе. Они очень впечатлились, узнав, что мы знакомы.
– Боюсь, не смогу. Я обещала Арту сразу же вернуться. Меня ждет новый водитель. – Она кивнула на «Ягуар» на маленькой автостоянке. – Ну вот, кажется, пришло время прощаться. Большое спасибо за все. – Зои подалась вперед и поцеловала его в щеку.
Он крепко сжал ее руку.
– Спасибо. Прощай, Зои. Мне очень нравилось присматривать за тобой.
Она быстро пошла вперед, не желая, чтобы он заметил ее слезы, но, услышав, как Саймон что-то пробормотал себе под нос, остановилась и обернулась, не в силах скрыть возникшую в душе надежду.
– Ты что-то сказал, Саймон?
– Нет. Просто… пожелал удачи.
– Хорошо. Спасибо. – Зои печально улыбнулась. – Прощай.
Саймон не сводил с нее взгляда, пока она садилась в «Ягуар». А после, когда машина уже скрылась из виду, добавил:
– Любимая моя.
На следующий день Саймон поднялся на верхний этаж Темз-хауса, прошел по застеленному толстым ковром коридору и остановился возле пожилой секретарши в приемной.
– Здравствуйте, на три у меня назначена встреча с сэром Генри, – проговорил он.
Однако женщина не ответила. Лишь глаза ее наполнились слезами.
– О, мистер Уорбертон!
– В чем дело?
– Сэр Генри умер прошлой ночью у себя дома. Судя по всему, от сердечного приступа. Никто ничего не смог сделать. – Женщина спрятала лицо за промокшим кружевным платочком.
– Понимаю. Какая… трагедия. – Саймон едва сдержался, чтобы не сказать «ирония». – К сожалению, я не знал.
– Еще никто не знает. Об этом объявят сегодня в шестичасовых новостях. Но, – всхлипнула она, – нам велено продолжать работу, как будто ничего не случилось. В кабинете сэра Генри вас ждет мистер Дженкинс. Так что проходите.
– Спасибо. – Саймон подошел к тяжелой, обшитой дубовыми панелями двери и постучал.
– Уорбертон! Входите, старина.
– Здравствуйте, сэр, – проговорил Саймон, ничуть не удивленный видом Дженкинса, ухмыляющегося, словно школьник, из-за огромного письменного стола. – Приятно видеть вас здесь.