Любовный треугольник

Савицкая Элла

– Хм. А дует с окон?

– Нет, в том-то и дело. Не могу понять что такое, - негодующе всплескивает руками, - а беруши не вариант. Я тогда будильник просплю.

Усмехаюсь и инстинктивно тянусь к ее руке. Сжимаю прохладные пальцы, лежащие на коленях.

– Сейчас посмотрим, что там у тебя за проблема.

Оля опускает глаза на наши пальцы и мягко ведёт подушечкой большого по моему запястью. От этого ее действия меня всего огнем шпарит.

Подношу ее руку к губам и целую прохладные пальцы. Если

бы можно было я бы её в себя всю вживил. Клеймом во все внутренние органы пропечатал.

Хотя она и так там... Но даже этого мне недостаточно.

Когда приезжаем к Оле, я берусь за раму.

– Ты есть хочешь?
– спрашивает она, заглядывая в зал.
– Правда у меня только макароны и сосиски. Дома я почти не бываю, поэтому в холодильнике шаром покати.

Желудок одобряющие урчит. Только сейчас понял, что ел ещё в обед.

– Не откажусь.

Исследовав окно, давлю на подоконник в некоторых местах, подсвечивая себе фонариком, экспериментирую с переключателями и в итоге нахожу проблему.

– У тебя образовалась полость между отливом и стеной, - захожу на кухню, когда Оля как раз насыпает в тарелку обещанные макароны.

– Откуда она взялась там? – хмурится, ставя её на стол.

– Время. Нужно ее залить монтажной пеной, чтобы воздух не поступал. И по-хорошему заложить.

– Оу. Поняла. Спасибо.

– Я завтра куплю всё необходимое и сделаю. Будешь нормально высыпаться.

Улыбнувшись, раскладывает вилки и опускает рядом с тарелками две большие чашки чая.

– Я могу мастера вызвать, - садится на соседний стул.

Она переоделась. В спортивных штанах и футболке выглядит по - домашнему. Зависаю на этом её образе. Я же говорю – алмаз. И в рабочем ей потрясно, и в домашнем. Кажется, я люблю каждый волосок на её голове, небрежно торчащий из наспех собранного хвоста.

– Не надо. Там делов на полчаса, - тяну к себе тарелку и начинаю есть.

– Ладно. Спасибо тебе.

Отправив в рот макароны и откусив сосиску, замедляю жевательный процесс, потому что она смотрит на меня.

А я на неё…

Тоже берется за еду, так и не отрывая от меня глаз.

Мы говорим. Много. О Мариам и Демьяне. О ней. О том, как ей учится в университете. А я слушаю. Ловлю каждое слово, потому что хочу знать всё, чем она жила эти три года.

Обсуждаем ресторан. Она улыбается, а я живу…

Такая мелочь - совместный ужин. Но для нас он как нечто особенное.

И макароны эти остывшие со сладким чаем - самое вкусное, что я когда-либо ел.

47 Ани

Ани

– Да, мамуль. Давид купит вам билеты, и вы приедете.

– Ой, ну наконец-то. Я соскучилась, доченька, - радостно вздыхает мама и я буквально вижу, как она прикладывает руку к груди, как делает всегда на эмоциях.

– И

мы с мальчиками тоже. Погостите у нас немного. Погуляем вместе. Гор уже так много слов говорит, ты удивишься.

– Мой хороший, и всё без нас. Всё мы пропускаем, - всхлипывает она.

– Мамуль…

Пытаюсь подобрать слова, чтобы как-то успокоить её, но в этот момент дверь в спальню открывается и входит Давид.

– Привет, - кивает мне, проходя к шкафу.

Невольно перевожу взгляд на настенные часы. Почти одиннадцать.

– Мам, давай я завтра перезвоню, а то Давид приехал.

– Конечно-конечно. Устал, наверное, после работы, беги, дочь, - тут же прощается мама.

Убрав телефон, я поднимаю взгляд на мужа.

– Как день прошел?

– Нормально. Как ваш?

Став ко мне спиной, он снимает с себя свитер.

– Тоже неплохо. Погоди, ты испачкался где-то.

Заметив небольшое светлое пятно, подхожу и забираю у него вещь. Расправляю в руках и подношу ближе к лицу, чтобы рассмотреть, чем он мог испачкаться.

Что-то твердое и цепкое.

– Что это? – царапаю непонятную субстанцию.

Бросив взгляд на свой свитер, Давид снимает штаны и берет с полки домашние вещи.

– Пена монтажная.

– Мм. Как она на тебе оказалась?

– На работе пришлось кое-что сделать, - бросает через плечо, - я в душ, потом за ноут.

– Ужинать будешь?

– Нет, я в ресторане поел.

Проведя его взглядом до дверей, снова подношу ближе свитер, чтобы разобраться как теперь вывести это пятно. Пока раздумываю, внезапно ощущаю едва различимый цветочный запах. Незнакомый мне, не сильно сладкий, но сильно царапающий рецепторы.

Нахмурившись, пытаюсь понять откуда он исходит, а глаза сами вонзаются в темно синюю ткань. Пульс по мере осознания начинает ускоряться, тяжело набирая обороты. Заторможено подношу вещь еще ближе, молясь, чтобы мне показалось, но это не так…

Уткнувшись носом в крупную вязку, тяну в себя аромат. Голова кружится, я будто выпадаю из реальности. На подсознании кружат мысли, как навязчивые мухи, но я часто мотаю головой.

Запах ведь у него может быть от чего угодно. Он работает вместе с женщинами. Мало ли что может быть. Врезался кто-то в него, или рядом просто стоял…

И мозг вроде принимает эту информацию, а подсознание отказывается. Последние недели перед глазами калейдоскопом пролетают. Изменения в поведении Давида, то, как он стал вести себя со мной…

Уронив свитер на кровать, зачем-то быстро слетаю вниз по ступеням и хватаю с вешалки его куртку. Перебираю ее пальцами и веду по ней носом. Пахнет морозом, улицей и мужем. Других запахов нет.

Не отдавая себе отчета в том, что делаю, хлопаю по карманам и в каждый запускаю руку. Ключи от машины, документы в нагрудном, телефон.