Любовный треугольник

Савицкая Элла

В состоянии полного раздрая она разворачивается и уходит из кухни.

Я же устало откидываюсь на спинку стула. Сжав пальцами переносицу, пытаюсь отвлечься.

В памяти всплывает как сегодня ремонтировал Оле окно пока она была в университете. Забил ей продуктами холодильник, чтобы не голодала, потом за это ещё и выхватил.

Губы сами в улыбке растягиваются, когда вспоминаю как она позвонила и сначала нарычала за мою “самодеятельность”, и только потом поблагодарила за окно и… полный морозильник мяса.

Беру

со стола телефон и пишу ей сообщение.

«Как поживает вертолёт?»

«Он улетел. Тихо теперь так…» - приходит в ответ.

Усмехаюсь.

«Тогда спи»

«Сплю»

Хочется написать что-то ещё. Зависаю на этой короткой переписке, провожу большим пальцем по экрану, как если бы это была Оля, а потом удаляю сообщения, блокирую телефон и возвращаюсь к работе.

Родители Ани приезжают уже через неделю. Встречаю их на железнодорожном вокзале, потому что летать они напрочь отказываются, отвожу домой, а сам еду в ресторан.

Пару дней после нашего разговора жена обходила меня стороной. Трижды мне звонила мать. Но так и не добившись того, чтобы я ответил на её звонок, вероятно попросила позвонить отца. Загвоздка в том, что он всегда был за развитие. В отличии от матери и многих наших родственников и знакомых, отец с самого детства старался вложить в меня и Мариам много знаний. Никогда не требовал от сестры сидеть смирно у мужа на шее и понимал её желание учиться. Поэтому моё объяснение его вполне удовлетворило. Когда же мать пыталась взять у него трубку, я просто сбросил звонок.

Хватит с неё того, что за нас двоих с ней говорит Ани. Уверен, что это она поделилась с ней тем, что я отправляю её на учебу.

Проходя по залу в ресторане, притормаживаю, заметив, как с Олей беседует один из клиентов. Уже минут пять как беседует, потому что когда я заходил в ресторан, она уже стояла у его стола. Оля вежливо улыбается ему, а он так и светится весь, как голодный пес на сладкую косточку.

Втянув носом воздух, решительно подхожу к ним.

– Вечер добрый, - звучу максимально сдержанно и радушно.

Оля поворачивает в мою сторону голову, посетитель улыбается.

– Добрый.

– Я могу чем-то помочь?

– Нет, - легко качает головой он, - разве что уговорите эту красивую девушку дать мне свой номер.

– Боюсь разочаровать, но не получится. У нас запрещено обмениваться с клиентами номерами, - кивком головы указываю Оле в сторону коридора, - Ты можешь идти, Оль.

– Хорошего вечера, - еще раз деликатно улыбнувшись мужчине, она отходит от стола, а он склоняет голову, чтобы оценить её вид сзади.

Намеренно загораживаю её собой, отчего его брови сначала удивленно взлетают, а потом в глазах созревает догадка.

– Я так понимаю, подождать после смены девушку тоже будет бессмысленно? – сощуривается с усмешкой.

– Именно так.

Не стоит тратить время напрасно. Надеюсь, Вам у нас понравилось. Всего хорошего.

Разворачиваюсь и направляюсь следом за чеканящей пол Олей.

Спина натянута, походка уверенная, но я знаю, что кроется за этой видимой уверенностью.

Пройдя по коридору, толкаю дверь в свой кабинет и поймав её за талию, заталкиваю внутрь.

– Давид, - шипит рассерженно, выставляя вперед руки. – Ты не имеешь…

– Права, я знаю, - обхватив тонкие запястья, развожу ее руки и свожу за спиной, сократив между нами расстояние.

Моментально пьянею. Сердце галопом несется потому что не видел два дня. У неё сессия по полной программе, на ярмарку пока не приезжает. Ломает меня.

– То, что мы общаемся не значит, что ты можешь вот так вести себя.

– Как? Ты хотела пойти с ним на свидание? – спрашиваю, а самого ревностью душит.

– Нет. Но сам факт… Мне тяжело и так, а ты…

Игнорируя гневные взгляды и то, что Оля пытается вырваться, прижимаю её к себе. Фиксирую, не давая возможности двигаться.

– Я всё исправлю, Оль, - обещаю, глотая её аромат большими глотками.

– Что ты исправишь? – затихает моментально.

– Всё исправлю. Только дай мне время.

– Давид, - вскидывает голову, и я уплываю в зелени больших глаз, - что ты собираешься делать?

– То, что давно должен был.

– Что? – в глазах вспыхивает настоящая паника. Чувствую, как ее сердце начинает скакать по грудной клетке, - Давид, у тебя дети… Я не смогу так. Не смогу знать, что…

– Тттшшш, - надавив ей на макушку, прижимаю к своей груди. Крепко обнимаю, - не спрашивай. Оль, давай без вопросов. Просто доверься мне.

Оля дрожать начинает и всхлипывает. Поднимаю её лицо за подбородок. По щеке стекает слеза.

– Зачем ты? – шепчет, смотря на меня во все глаза, - Я не прошу…

– Ты и не должна, - стираю большим пальцем со щеки слезу.
– Но как быть? Ты сейчас здесь. Не ушла. Не можешь, Оль. И я не могу. Без тебя не могу больше... – прижимаюсь губами к её мокрой щеке, чувствуя соль в который раз пролитых слез. – Мне мало вот этого… Того, чего у нас почти нет. Мало просто обнимать тебя, говорить. Я всю тебя хочу. Целиком.

Сминаю большим пальцем её губы. Хотя бы так к ним прикоснуться…

Опустив голову, Оля утыкается носом мне в шею. Кожа становится влажной от её слез.

Я обнимаю её, а она меня – нет. Ладони на грудь мне кладет. А меня от того, что она лишний раз не позволяет себе ко мне притрагиваться, трясёт. Хочу ее руки на себе, губы. Силой заставить обнять, поцеловать… но я понимаю почему она это делает. Я не ЕЁ сейчас… В её голове – я чужой, и позволить себе в мой адрес нечто большее, чем я сам беру – она не может.