Люди и чудовища. И прибудет погибель ко всем нам

Ива Кристина

— Хорошо-о-о, — протянул Хаокин и усмехнулся. — В общем, это случилось во времена, когда наш мир только зарождался, когда появлялись первые птицы, звери и первые люди — Первый Мужчина и Первая Женщина. И всё было бы прекрасно у них, но Первая Женщина погибла — случайно, оставив супруга одного. Он не мог смириться с ее смертью, ведь жена была для него всем. — Пауза. — Так бы и погиб род человеческий, не успев начаться, но о трагедии узнала Богиня. Она спустилась на землю и спросила у Первого Мужчины, что случилось.

— Что случилось, — как эхо пропела вампирша. Хаокин улыбнулся.

— Он поведал ей о своей беде. Богиня выслушала его, пожалела, но сказала, что ничего не может поделать. Не в ее власти воскрешать умерших. То, что превратилось в прах, не оживет, как бы сильно ты этого не хотел. —

Хаокин на миг замолчал. — Но Богиня пообещала Первому Мужчине, — продолжил парень, — что навестит его завтра. И она пришла на следующий день, и на следующий… Богиня ходила каждый вечер к Мужчине и привязалась к нему. Ей было слишком одиноко с богами и слишком хорошо с человеком. Мужчина был смертен и знал это, и, возможно, поэтому казался таким смелым. Каждый день он выходил на охоту и попадал просто в невероятные истории. Я уже не помню их, если честно. Он мог заставить Богиню даже смеяться. И она не понимала, как он такой счастливый и веселый, если знает, что умрет. А еще ее очень смешило, как Первый Мужчина привирал ей. Ведь эта Богиня была Богиней коварства. А Первый Мужчина не знал, кто она такая… Поэтому, видимо, и влюбился. Он решил во что бы то ни стало завоевать Богиню. Он совершал подвиги ради нее как женщины, а она принимала их как должное поклонение богине. Он ухаживал за ней, а она думала, что он шутит. В общем, однажды Первому Мужчине это надоело. Они сильно поссорились. Богиня в гневе открыла свое истинное лицо. «Я Богиня, а ты жалкий смертный!» — вскричала она.

— Богиня, жалкий смертный, — передразнила вампирша. Они оба засмеялись.

— Мужчина испугался и больше не пытался быть с ней. Ведь кто он такой, чтобы быть достойным Богини? Сама же она ушла и долго думала. В конце концов, поглядев на пантеон с отвращением, Богиня поняла, что просто больше не может жить без этого жалкого человечишки. Богиня спустилась на землю и больше не поднималась на небеса. Она отдала свою божественность, бессмертие и всё, что у нее было, ради любви, — завершил Хаокин. — Женщины… прекрасные потомки Богини, они такие. Всё отдадут ради тех, кого любят.

— Да. Это похоже на легенду, на которой строится вера.

— Наверное. Мне тоже нравится. Особенно то, что та Богиня была Богиней коварства. Показывает сущность женщин. То есть не совсем… Я обычно не люблю, когда мне врут мужчины. Но женщины... Их ложь обладает шармом.

— Неужели? И значит, тебе нравятся коварные обманщицы?

— Обожаю таких. — Хаокин ухмыльнулся, оголив клыки.

— Может, мне тогда тоже обмануть тебя?

— Ха. Ты ведь это уже делаешь.

Среди вампиров и гномов, нимф и гоблинов он казался самым странным и чужеродным созданием. Аристократически бледная кожа, черные волосы с пробором посередине, почти невидимые губы и детские глаза, в которых таилась необычайная грусть. Внешне хозяин замка был не красавцем, но он сиял в глазах других, и другие виделись ничтожными в его глазах.

Окруженный прекрасными девушками, Вельзи возвышался над всеми на высоком фиолетовом кресле. В клетке возле него лежал саблезубый монстр — что-то с головой тигра вперемежку с крокодилом, с мощными крыльями и ядовитыми шипами. Свесив ноги с подлокотника, Вельзи смотрел на гостей скучающе. Это была не первая подобная встреча, и, честно говоря, он пресытился. Пресытился, наверно, всем, чем только можно. Но внезапно молодой человек ощутил в зале перемену и произнес как будто в пустоту:

— Что ж. Не ожидал тебя сегодня увидеть. Я, конечно, не всегда рад старым друзьям, особенно одноклассникам. Но ты пока не раздражаешь. Так что здравствуй, Хаокин. Какими судьбами?

— Привет, Вельзи. — Хаокин вышел из толпы и притворно улыбнулся. — Да, знаешь, чертовые розовые слоники привели.

— Неужели снова слоники? — Хозяин замка наконец соизволил взглянуть на собеседника. Глаза Вельзи были серыми, а вокруг зрачков сияли золотые обода. Парни пересеклись взглядами. В Хаокине кипела злость, Вельзи же был заинтересован.

Все гости замерли, понимая — что-то не так.

— Да. — Хаокин стал расхаживать по залу. Хозяин замка не отрывал от него взгляда. — Куда же без них? Некоторые вещи не меняются. Даже обидно. Я ведь пришел, думая — а вдруг ты хоть

что-то осознал... Но ты, как погляжу, всё строишь из себя… Кого? Бога? Расселся здесь на троне, кракозябру рядом посадил. Короны только не хватает. И по обыкновению учишь всех, как жить. Анастейша, твой маленький подосланный шпион, рассказала, что ты приказал ей сделать со мной. В зависимости от моих ответов. Ответы? Серьезно? «Если у вас больше А, вы склонны к самобичеванию и пора задуматься о самоубийстве. Если Б, вы конченый, и вас нужно отравить». Как был эгоистичной мразью, так ей и остался. А еще считаешь себя образчиком человека. Нелепо. Меня это раздражает. Ты ведь заменил настоящую любовь на вот этих девчонок, друзей на их всех. — Хаокин взглядом обвел гостей. — А он вас презирает, кстати. Да, и, как погляжу, тебе уже самому надоело устраивать выставки, эти шоу талантов и уродов. Я зря пришел. Ты неисправим.

— Обожаю твое чувство юмора, — сказал Вельзи, а потом прошептал девушке: — У него его нет. — Снова обратился к Хаокину: — Сразу начинаешь с оскорблений, да? Конечно, слабые всегда так делают: обвиняют других в своих неудачах, выискивают в них недостатки. А где же твоя великая любовь, друзья, деньги, твое дело? Всю жизнь поставил под откос после смерти какой-то женщины! И не обвиняй меня. Я предупреждал тебя еще до того, как ты с ней закрутил, но ты меня не слушал и получил, что имеешь. Обычно у меня нет времени на таких, как ты. То есть я не считаю важным уничтожать то, что само выбирает саморазрушающие цели. — Хаокин усмехнулся. — Веришь или нет, но мне почему-то казалось, что ты либо все-таки повесился, либо до сих пор страдаешь по ней и бухой лежишь в канаве. А ты, оказывается, сюда смог выползти из канавы. Браво! И даже почти не пьяный, не считая... Ты ведь обкурился, да? Как жалкий никчемный наркоман. Но, раз ты мне все-таки друг, я о тебе думаю. Мне интересно, когда ты наконец сдохнешь. Я в тебе разочаровался, признаюсь. Ты стал похож на насекомое. Гадкое, жалкое, раздражающее существо. Его все давят, давят и всё почему-то не прикончат.

— Узнаю лучшего друга. — Хаокин широко улыбнулся. — Ты знаешь, насекомых принято считать правителями планеты. Ведь они — самая огромная, многомиллиардная армия, с которой человечеству не справиться.

— Оу. Я сейчас вспоминаю все моменты, когда мог тебе кишки вспороть. Помнишь, резню на нашем выпускном? Я уже тогда знал: попадешь в руки к Ифигении, и ничего путного не выйдет. Почему я тебя тогда не прикончил? И что мне мешает это сделать теперь?

— Лень?

— Здесь триста человек охраны. Стоит мне лишь щелкнуть пальцем — они разорвут тебя.

— Сомневаюсь. Скорее я поотрываю им ноги, и они присоединятся к твоему цирку уродов.

Вельзи усмехнулся. Впервые за весь вечер ему не было скучно. И людей это пугало. Странное настроение витало в воздухе, и настрой хозяина прочувствовали его подчиненные. Какой-то мужик попытался напасть на Хаокина, и был тут же обезврежен им.

— Какая жалость, ты убил моего садовника! — произнес Вельзи, позевывая.

— Тебе не нужен садовник, вокруг тебя на километр всё умирает и гниет.

— А. Как тебе Анастейша? — вдруг спросил Вельзи. Ему все-таки любопытно было, что случилось с посланным агентом.

— Милая, не так умна, как думает, но отлично выучивает текст. Знаешь, когда красавица начинает говорить твоими фразочками, это жутковато. Будто смотришь на маску, а под ней прячешься ты. А я ведь с ней целовался. Фу! — Вельзи закатил глаза. — Ты бы как-нибудь в следующий раз перефразировал вопросы. И за отравление спасибо! От души. Я ее из окна выкинул. Она еще не рассказывала?

— Предсказуемо. — Вельзи спустил ноги на пол. — Ты такой предсказуемый! Западаешь на каждую встречную юбку. Ты ведь хорошо читаешь людей, но всё равно подпускаешь к себе всякую мразь. Даже не мог убить тупую девчонку, посланную тебя же отравить. Ничтожество... — Вельзи несколько успокоился и прилег на кресло. — Впрочем, чего я еще ожидал? Может, что ты переживешь смерть Ифигении и снова будет как раньше? Я бы был тогда совсем идиотом. Я знаю, что ты слаб. И яд, яд — самое то для слабого человека, который не может даже отважится на самоубийство. Вот я и решил помочь лучшему другу. По старой памяти, так сказать.