Люди и чудовища. И прибудет погибель ко всем нам

Ива Кристина

Хаокин медленно повернул голову. Глаза его, прежде скучающие, стали хищными. Внезапно парень спрыгнул, в два шага подскочил к своей жертве, поднял ее за горло и с силой треснул об стену. Во взгляде колдуна сверкало безумие, лицо исказилось страшной улыбкой, от которой даже бугай передернулся. Мужчина не понимал, откуда столько силы и ярости в этом тонком, как щепка, пареньке.

Хаокин оскалился и нервно рассмеялся.

— Ты меня уже достал. Думаешь, можешь безнаказанно оскорблять таких, как я? — проговорил он, болезненность просочилась в его взгляде. — Нет, не можешь. Знаешь, что бывает с теми, кто слишком

много говорит? — прошептал он. — Им отрезают языки.

— Отпусти меня, псих, — прошипел мужчина, пытаясь вырваться.

— Я сказал: не можешь! — закричал Хаокин, его глаза яростно вспыхнули. Он сжал горло мужчины так, что потекла кровь. Потом колдун чуть успокоился, снова улыбнулся. — Так, что, вырвать твой ГРЯЗНЫЙ язычок?

— Ненормальный. Пусти меня. Я убью тебя, урод. Здесь же люди, что ты себе позволяешь!

— Оу, — дрожащим от смеха голосом произнес Хаокин. — Если я захочу, я башку тебе оторву перед всеми. Посмотри мне в глаза — они не врут.

Взгляд колдуна источал безумие, а сам он очаровательно улыбался.

— Но я хочу тебя кое о чем спросить, — продолжил Хаокин. — Ты ведь здесь давно живешь, всё знаешь. Где тут можно сыграть в карты по-настоящему, а не как в тех барах, где я был ночью?

Мужчина удивленно взглянул на него.

— ГОВОРИ! — закричал Хаокин.

— Есть в городе, — пролепетал мужчина. — Клуб… кажется, «Слепой верблюд». Там собираются, чтобы сыграть.

— Умничка. Скушай золотце! — Хаокин достал монетку и хотел положить бугаю в рот. — Ну же, — ласково проговорил он. — Открой ротик, — а потом опять закричал в бешенстве: — ДЕЛАЙ, КАК Я СКАЗАЛ. Я хочу, чтобы золотце оказалось у тебя в желудке. И оно окажется — так или иначе. Давай, пока я не вспорол тебе живот.

Хаокин заставил бугая проглотить монетку и отпустил. Мужчина тут же набросился на колдуна, но парень отшвырнул противника и побежал, насвистывая. На базаре Хаокин купил еду и пошел обратно к Марии и Нейтану, но по дороге снова встретил нищих детей. Он взглянул на них презрительно, медленно поставил пакет с продуктами на землю и скрылся.

Парень уже несколько дней жил у этой парочки и всё это время уговаривал их повеселиться с ним. Они быстро уговаривались и так же быстро приходили в негодность. Хаокину становилось скучно, и он снова обучал Виктора полезным навыкам. Но, к сожалению, мальчик пока не решался опробовать свои силы на местной шпане.

Одним вечером Хаокин сбежал в город, вернулся утром и снова встретил тех вечно голодных детей. Они окружили его. Хаокин присел и открыл сумку.

— Это арбалет, — сказал он, глядя на детей снизу вверх. — Оружие. Используют его для охоты. С устройством и ребенок справится. По крайней мере, с подобной моделькой я справлялся. Этот с зубчато-реечным механизмом. Штука дорогая. Не захотите использовать — продайте. Только просите больше, чем хотели бы получить. Это всё.

Таким образом прошло несколько дней. Хаокин мотался туда-сюда, придумывая очередные развлечения. То в покер поиграть, то в клубе подраться. Мария и Нейтан за это время несколько раз поссорились из-за него.

Хаокин понял, что настало время уходить. Они стояли в дверях.

— Будем рады встретиться еще! — Мария робко улыбнулась. В это время Виктор спустился с лестницы. Хаокин заметил синяк у него под глазом

и усмехнулся.

— Я сомневаюсь в этом, — признался колдун. — И, кстати, я бы советовал больше не пускать домой малознакомых друзей. Вдруг они нелюди, скажем.

И он снова ушел.

История одного чудовища IV

Тучи сгущались вокруг темного замка. Он располагался почти у самого обрыва и словно был насажен на острые скалы. Жизнь в крепости кипела, но свет в окнах сиял блекло. Вокруг замка постоянно что-то мельтешило: кто-то приходил, уходил, люди падали, жутко смеялись, кричали.

Хаокин добирался до крепости долго. И если в начале он сомневался, стоит ли ему заходить, то теперь не осталось выбора — не зря же тащился. И будь что будет. По пути Хаокин встречал разных чудовищ. Вдоль ручья гуляли оборотни. Один напоминал медведя, другой — лешего. О да, Вельзи всегда восторгался красотою уродливого. «Нет ничего прекрасней, чем быть оригиналом, — говорил он, — нет ничего ужасней, чем быть обыкновенным». Странная реальность пробивалась через поток мыслей Хаокина. Зверьки-гномы стаей донимали ведьмочку. Она смеялась и стреляла в них огнем. Старик-гоблин лежал на земле, точно мертвый, а рядом с ним парень флиртовал с фиолетовой девушкой.

Хаокин благополучно миновал охрану у ворот, спустился на пару ступеней и зашел в замок через отверстие, пробитое в скале.

Колдун сразу почуял запах паленой плоти, алкоголя, травы и блевотины. Жуткие ароматы, но Хаокин затрепетал — так пахла юность, так пахла опасность. От танцующей массы тел отдавало жаром. Повсюду сверкали огни... На столе зажигали полуголые нимфы, рядом с ними пристроился мощный кентавр. Кто-то притащил ежа, молодежь хотела его подпалить, а еж шипел от злости и выпячивал иголки. Прекрасная, как сама богиня, девушка с оленьими рогами стояла у бара. Редко где встретишь столько необычных существ. А уж тем более в Феверии. Повсюду дикий смех, и крики, и музыка. О! Какая здесь музыка! Алкоголь рекой льется. Ежа облили водкой, затем всё-таки подожгли... Загорелся. Тяжело протиснуться через толпу. Везде чьи-то руки, зады, рога, хвосты. Хаокин взобрался на столик и с улыбкой оглядел обитель монстров.

— Добро пожаловать в подземный рай! — восторженно произнес он.

Ему в руки свалилась обкуренная женщина и хотела поцеловать, а потом в изумлении прошептала: «Хаокин?» — и завопила на всю комнату: «Хаокин здесь!» Зал встретил новость бурно. Кто-то зааплодировал, кто-то попытался с другой части зала подойти к колдуну, чтобы набить морду. Девушки стащили Хаокина со стола. Впервые за долгое время можно было забыться с толпой. Он говорил с первым встречным, целовал первую встречную, стал самому себе первым встречным.

— Я обожаю дым сигарет, — произнес Хаокин в состоянии между сном и бодрствованием. Юноша сидел в красном кресле, пускал колечки и смотрел, как они исчезают. За стенами — музыка, голоса людей. А он здесь, в гостевой комнате, с ней.

— Да. — Девушка в белом платье стояла у окна и смотрела на грозовые тучи. Затем обернулась. Красные глаза, фиолетовые губы — вампирша, слегка полновата, но хороша. — Только я больше люблю трубку. — Она демонстративно взяла ее в рот. Ничего не ответил. — Хаокин, — позвала она его.