Люди и чудовища. И прибудет погибель ко всем нам

Ива Кристина

— Что? — Он устало перевел на девушку взгляд.

— Говорят, ты сильнейший колдун нашего времени.

— По крайней мере, я сильнее тех, кто говорит так, — он усмехнулся. Его клонило в сон. Глаза закрывались.

— И всё же?.. Я про тебя столько… слышала, а вот теперь вижу перед собой, а ты молчишь... Расскажи мне про себя что-нибудь. — Она говорила тихо, с придыханием. Хаокин не реагировал. — Столько слухов о тебе ходит, знаешь ли. Тебя давно не видели… Говорят, ты был в плену у синих плащей и…. они промыли тебе мозги. Но мне почему-то кажется,

что ты был странным и до того. Безродный мальчишка явился в Академию и каким-то образом стал самым известным колдуном. И мне это нравится. Ты изменил правила игры: магия вновь стала развиваться как наука, а все, глядя на твою вседозволенность, почувствовали… свободу. Одна женщина убеждала меня, что это предвестники конца света, а ты сам дьявол. — Усмехнулась. — Что ты об этом думаешь? И как бы сам себя… охарактеризовал? Куда идешь?.. К чему стремишься?

Вампирша подошла к колдуну, поцеловала его в губы и села в другое кресло. Хаокин несколько оживился и посмотрел на нее.

— Может, мне нравится быть загадочным? Если я открою все свои тайны, мой образ в твоих глазах будет безоговорочно испорчен. Неужели ты этого хочешь?

— Возможно, — рассмеялась она, и Хаокин заметил острые вампирские зубки. Нет, Ифигения смеялась по-другому, по-другому… — Так всё же, кто ты: ангел или дьявол?

Хаокин улыбнулся.

— Как бы я ни хотел, дьявола нет и быть не может.

— Почему это? Кому тогда продают души? — Вампирша переложила ногу на ногу. Хаокин покосился на ее бедра.

— Демонам. Демон не дьявол. Он темная сущность, но не воплощение зла. И почему именно «продают»? Не всегда... Демоны часто вымогают души, обманывают. Ты подумай, до чего нужно довести человека, чтобы он отдал свою душу? Ломают они людей.

Вампирше понравилось, что она наконец смогла разговорить парня.

— Так ты бы не продал свою душу? — Она мило улыбнулась и испила фиолетовыми губками шампанское.

— Я этого не говорил. — Хаокин серьезно взглянул на девушку. Она отвела взгляд.

— Так, значит, у нас души кто угодно может отнять? Даже если мы ничего не сделали? — спросила вампирша спустя время.

— Ну, всякое случается. Если ты соблюдаешь правила, скорее всего, душу твою не заберут. Нельзя брать у незнакомцев вещи, которые они тебе суют, опасно называть свое имя при странных обстоятельствах, опасно соглашаться на подозрительные сделки. С помощью этого демоны отбирали души.

Они снова замолчали. И Хаокин уже будто начал засыпать.

— Кстати, — сказала вампирша. — Ты так и не ответил на мой вопрос.

— Какой? — Хаокин от неожиданности вздрогнул.

— Что ты такое и чего хочешь ты? Каковы цели твои?

— А ты как думаешь?

— Хм. А что я могу знать? Я уже говорила. После смерти ты невесты исчез. Сторонники Ифигении могли бы лишить тебя всего, но ты их опередил и сам всё это отдал, стал изгоем… И синие плащи…

— Так ты ведь и так всё знаешь, зачем еще спрашивать? — агрессивно произнес Хаокин.

— Мне интересно, идешь ли ты потому, что у тебя есть ноги, или же потому,

что впереди видишь цель? И какая она: саморазрушающая или самостроящая?

Хаокин с любопытством начал рассматривать вампиршу. Не выглядела она, как человек, который спросил бы такое.

— Моя жизнь так же бессмысленна, как и жизни других, — ответил он. — Ты думаешь, что спрашиваешь меня об одном, но задаешь нерешимые вопросы вселенной. О жизни, о смерти. Не могу сказать тебе, зачем пришел сюда, зачем вообще иду и всё такое. А кто может? Да и не всё ли равно? Ты идешь, пока у тебя есть ноги. Пока идешь, дышишь, можешь курить. Есть дым, есть вино — есть жизнь. И больше ничего не нужно.

Хаокин пытался уловить взгляд вампирши. А она красиво пила шампанское и не смотрела на парня.

— Не хочешь выпить со мной? — Девушка протянула ему бутылку.

— Так это будет так? — ответил он, не отрывая от нее глаз. — Нет, спасибо.

Вампирша присела к парню на колени.

— Ты точно не хочешь выпить… со мной? — произнесла она, водя бокалом перед его губами.

— А ты точно этого хочешь? — Хаокин сверкнул ярко-зелеными глазами. Вампирша вновь села в свое кресло, замолчала. Хаокин был не в настроении. Даже не курил.

— Ты говорил, что дьявола нет, — произнесла она спустя время так же сладко, — а вот демоны существуют. Странно. Какова же твоя религия? Во что же ты тогда веришь?

— Наверное, только в любовь, — был его ответ. Глаза девушки сверкнули.

— Неужели? — Вампирша снова подкралась к Хаокину, начала массажировать его спину. — Как же это? Вера в любовь? Нет такой веры.

— Есть, — ответил Хаокин. Плечи его были напряжены.

— Это не ответ, — прошептала вампирша ему на ухо. Мурашки пробежались по его спине.

— Я не видел богов и загробных миров, — он несколько отстранился, — но я видел любовь. Я испытывал ее.

— Хорошо, — прошептала вампирша гипнотизирующим голоском. — Мы все любили. Но разве этого достаточно, чтобы назвать любовь верой? Вере нужно что-то еще. Скажем, обряды.

— Приносить завтрак в постель, — улыбнулся Хаокин и посмотрел на вампиршу. Глаза ее заискрились, а руки сильнее впились в его плечи. Парень вздрогнул, а затем расслабился и прикрыл глаза.

— Жертвоприношение, — продолжала вампирша шептать ему на ухо.

— Любовь — это сплошное жертвоприношение, — он вздохнул, чувствуя, как разгорается.

— Божество, — произнесла она сладко-пресладко, чуть ли не целуя его в ухо.

— Для мужчин вы все богини, — промурлыкал он, забывшись. Потом внезапно его пробил холод. Парень открыл глаза.

— Легенда...

— Есть одна! — Хаокин вскочил с кресла.

Вампирша быстро сориентировалась.

— Так рассказывай! — воскликнула она и уселась на подоконник.

— Нет. Ты заскучаешь.

— Не буду. А если уж так случиться, можешь вбить мне кол в сердце. — Вампирша сверкнула красными глазами. — Рассказывай. Мне становиться скучно, а умирать от скуки — самое печальное в жизни, особенно когда она вечна.