Люди и чудовища. И прибудет погибель ко всем нам

Ива Кристина

Бесполезно. Ксандр опустил арбалет и случайно выпустил стрелу. Она врезалась в дерево около кролика. Тот, испугавшись, убежал.

— Отлично! — воскликнул Ксандр, получилось слишком громко — эхом его голос пронесся над лесом, переполошив птиц. — Черт…

Мальчик спрыгнул с дерева, швырнул со всей ненавистью арбалет, побежал к реке. Его разрывало изнутри. Он хотел умчаться далеко-далеко отсюда настолько сильно, что был готов кричать.

— Да как так можно! — шептал он. — Почему я должен страдать от этих глупых, тупых людишек? Я виноват, что ему вздумалось меня похищать? Я виноват, что он хотел убить мою сестру? И как я должен был поступить с ним? Ненавижу. Идиот! А эти… Волки, люди — все одинаковые.

Жестокие и тупые. Неужели нельзя жить мирно? Неужели нужно постоянно пытаться друг друга убить? Идиоты, идиоты! Ненавижу. Это всё ОНИ виноваты! ЭТИ ЛЮДИ. Они называли себя нашими родителями и предали НАС! Ненавижу. Они должны были заботиться о нас! Они должны были воспитывать Элеон! Они должны были научить меня, как поступать правильно, а они, жалкие трусы, бросили нас. Как они могли предать нас? Как? Как? Это они во всем виноваты. Ненавижу! Ненавижу!

Потом была ветка, нога, что за нее зацепилась. Ксандр упал на землю. И крик, что так долго сидел в груди, вырвался наружу.

— Ненавижу, ненавижу, ненавижу! — яростно твердил он и снова кричал, будто его режут, переставая только ради нескольких коротких вдохов.

Трава вокруг мальчика вдруг выгорела. Небо сначала потемнело, а потом исчезло со всем, что было в лесу. Вместо этого появились некие сущности, плывущие в воздухе, подобно змеям — синим, фиолетовым, красным. Они оползали стороной круг выжженной травы, обжигаясь об него, как от кислоты. А Ксандр продолжал кричать, ничего не видя и не слыша.

К кругу подскочило некое черное существо, напоминающее жабу с лицом чертика, с рогами и козлиными ушами. Жаба остановилась у круга, наклонилась к нему и испила — круг стал чуть меньше, жаба испила еще раз, круг еще уменьшился. Тогда она перепрыгнула через мальчика и поскакала дальше.

Ксандр больше не кричал, но еще лежал, свернувшись калачиком, и дрожал.

Перо полусгнившее, полусожженное парило в воздухе, подгоняемое неощущаемыми сущностями. Оно так бы вечно и летало, не зная, кому принадлежит и зачем существует, но наткнулось на ребенка, который оказался не в том месте и не в лучший момент времени.

Перо закружилось вокруг Ксандра, испытывая неведомое ранее притяжение, медленно опускалось, пока со всей силы не вонзилось прямо в сердце мальчика.

От внезапной боли Ксандр вернулся в жизнь и начал хватать воздух ртом, будто не мог дышать. Темные сущности моментально исчезли, солнце засияло. Только трава под мальчиком оставалась выжженной. Ксандр это заметил и вскочил с места. Это сделал он? Круг мертвой травы в два метра. Когда? И почему не заметил?

Мальчик побежал к воде умыться.

— Возьми себя в руки, Ксандр, — прошептал он, глядя на отражение. Отражение вдруг странно улыбнулось. Ксандр вздрогнул и отошел от реки. Это была не его улыбка, было в ней что-то жуткое. Мальчик поднял арбалет и вернулся к сестре.

Элеон дожидалась его, то открывая, то закрывая дверь клетки.

— Ксандр! — испуганно закричала девочка и вцепилась в брата.

— Элеон, ты чего? Кто-то напугал тебя?

— Что-то плохое случилось, что-то очень плохое...

— С кем?

— С тобой.

— Со мной всё в порядке. — Ксандр облегченно вздохнул. Ему было неловко за то, что сестра слышала его истерику. — Я просто… перенервничал, знаешь ли.

— Нет, это что-то плохое. Плохое, — причитала Элеон, крепко держась за брата. — И оно не уходит, Ксандр, не уходит!

— О чем ты? Всё хорошо.

— Нет, — сказала она и заплакала.

Они поехали дальше по дороге. Навстречу им — огромное семейство в кибитке. Иностранцы, таких странных одежек Ксандр не видал еще. Мальчик хотел проехать мимо в надежде, что его не заметят, однако путники завели с ним разговор. Все остановились, устроили привал.

Ксандр быстро сдружился

с путешественниками. Они спросили его, откуда такая телега, и мальчик признался, что украл. Элеон пугали новые знакомые брата, поэтому она залезла в клетку и сидела там, наблюдая, как другие дети носились вокруг лагеря. Ксандр общался больше со взрослыми. Они рассказали, что путешествуют по миру, много где побывали, зарабатывают выступлениями.

Потом стали обедать. Элеон тоже приглашали, но она постеснялась подойти, поэтому брат принес ей еды в клетку и пошел обратно к новым знакомым, сколько бы сестра ни уговаривала его уехать. А ведь сам сказал: «Хорошие девочки не разговаривают с незнакомцами». Элеон раздражали эти люди, ее раздражало, что Ксандру они нравятся. А еще больше ее раздражало то, что они пили вино. И Ксандр тоже. Он, конечно, и раньше в компании ребят пробовал, но Элеон-то этого не видела. К тому же тролли ей всегда говорили, что алкоголь — это зло, которое делает из человека алкоголика. Но опять же Элеон побоялась подойти к Ксандру, чтобы сказать ему об этом. Дети стали забегать в клетку. Девочке это надоело, и она села около взрослых, но чуть поодаль. А затем кто-то закурил, и Ксандр признался, что хотел бы тоже еще раз попробовать, ну ему и дали сигаретку. Элеон была возмущена. Ей казалось, что она теряет брата. Ксандр заметил шок сестры и засмеялся:

— Чего ты?

— У тебя сигарета, — прошептала девочка, но ее всё равно услышали и тоже засмеялись.

Элеон смутилась и ушла опять в клетку. Девочка пыталась уснуть, но играла музыка. Уже ночью к сестре подошел Ксандр, спросил, спит ли она, и сообщил радостную новость — завтра они едут в новый дом. Путешественники рассказали Ксандру про странную деревню, где жители «немного чудаковатые», но принимают бездомных к себе, правда, на своих условиях, пытаясь «сделать из них людей». И Ксандр решил пока поселиться в этой деревне, так как «придет зима, а на улице ее не пережить».

Утром повозки разошлись. Маленькая телега с клеткой вновь поползла по дороге. Элеон напевала песню, устроившись на крыше. После обеда дети увидели табличку на перекрестке. Налево — деревня Монде. Прямо — что-то стертое, где понятны только три буквы: «ух» и «с». Поэтому Ксандр свернул налево, откуда и прибыли те путешественники.

Через пару часов повозка с клеткой вкатилась в деревню. Ксандр в жизни видел немного деревень, но эта ему сразу не понравился. Здания все из камня, крепкие, но словно не было в них души, что ли. Все одинаковые. Серые, мрачные. Дороги до безумия хороши. «Какими же надо быть поехавшими, чтобы делать такие ровные дороги?» — подумал мальчик. Вот появились первые жители. И опять Ксандра что-то напрягало в них. Вроде, люди как люди, ну косятся на телегу с клеткой — не каждый день такое увидишь. Но Ксандру не понравилось, как они были одеты. Длинные рукава, подолы платьев, на головах всех женщин платки, воротничков нет, вместо них — длинные горлышка, закрывающие шею. Да и вся одежда (вся!) непримечательного серого цвета. Оттого Ксандру казалось, что перед ним снова и снова проходят два человека — мужчина и женщина. На фоне этой серости Ксандр в оттенках орехового цвета казался каким-то клоуном. Таким образом, мальчик пожалел о том, что приехал в деревню в первые три минуты.

Ксандр вглядывался в лица, ища хоть что-то примечательное, и вдруг увидел мужчину со шрамом поперек глаза. Мальчик вздрогнул. Мужчина быстро затерялся в толпе.

Ксандр нашел дом Луки, главного в этой деревни, и вызвал его на разговор, суть которого заключалась в одном: «Примите нас, пожалуйста! А я, кстати, говорил, что мы бедные сиротки?» На удивление Ксандра Лука согласился. Он устроил собрание. Какой-то добропорядочный мужчина, который уже воспитывал дочку и сына, вызвался взять к себе еще двоих детей.