Люди и зверушки
Шрифт:
Так рад спасателем, пером не опишу.
Зовет их жестами: – Теперь меж нами братство.
Пойдемте в гости. Очень вас прошу.
В его пещере места всем хватало,
Но клятвенные дали там слова:
– Не проболтаться. Власть чтоб не узнала
И помещенье вновь не забрала.
Глава шестнадцатая
Перевозчик
Такой
Полил вдруг дождь на белизну снегов!
И лужу у крыльца образовало
Не видно, у неё и берегов.
Но у Пахомова на всё найдется тема,
Нашёл болотные в кладовке сапоги!
В них даже море будет по колено,
А что уж «просто лужу» перейти…
Да только задержался с переправой:
Старик о помощи соседский попросил.
И Стёпа не увидел, что чуть справа
Домком в блокнотик запись заносил.
Закончен рейс. Старик доволен очень:
Хотел за труд Степану заплатить.
Когда же отказался перевозчик,
То просто дал цигарку покурить.
И вот уже «домком» «снимает стружку»,
Не трудовой увидев в том доход.
– Ты, – говорит. – Тут не валяй петрушку,
Плати «процент» за целый год вперед.
А сам – и проездные изготовил,
И стал среди жильцов распространять:
Кто выгоду в езде такой усвоил
Чем просто в луже сырость собирать.
Пахомов стал как лошадь ломовая:
Покупки доставляет «на заказ».
В душе «болотную» он обувь проклинает,
За то, что кличку дали: – Водолаз!
И слышит раз: Динамик сводкой ропщет.
На то, мороз, что скоро впереди.
Да только Стёпа – опытный извозчик,
Свои подальше спрятал он … коньки.
Ушел «домком». Степан момент сей выждал,
За проездной тому, зачем платить?
Песком, где скользко, он посыпал трижды.
Пешком соседи, чтоб могли ходить.
Глава семнадцатая
Шабашка
Под череду валютных споров,
Где доллар бьют и в пух, и в прах.
Законный свой аванс Пахомов
Привычно получил в рублях.
Вот только прежняя зарплата
(В связи ль с победным шагом евро?)
Вдруг оказалась маловатой,
Что там колбасы? На – консервы!
Тут без калыма не покушать,
Шабашка, лишь, вернёт былое…
Но домуправ не стал и слушать –
Мол, дворники свои – в простое!
Что делать? Степа взял лопату
И в ранний час, под скрип мороза
Пошел за верной доп. зарплатой
Туда, снуют, где тепловозы.
Однако,
Где разгружал юнцом вагоны:
– Нам не нужны теперь невежды!
Сказал путеец при погонах.
И кирпзавод забыл про жалость:
– Нам есть кому – кирпич садить!
Степан тут понял, что осталось:
– На полку зубы положить.
Других вакансий не открылось,
И «меди» не услышал звон.
А тут само все разрешилось:
Пришел с «Повесткой» почтальон.
Служить Отчизне – дело чести.
По-быстрому – собрался в путь.
И выслушал наказ от тестя:
– Куда «налево» не свернуть!
Проходят дни. Затем – недели.
И вдруг, к родимому крыльцу,
Пришел, шагая еле-еле,
Солдат, уставший на плацу.
– Служилось как? Где был? Что делал?
Вон как сошел совсем с лица…
В ответ доподлинно поведал
Он все – с начала, до конца…
Как утро – гнали их спросонку
На вновь прибывший эшелон.
Угля, в котором и щебенки
Имелось не один вагон.
К обеду в печи кирпзавода
Сырца катили сотни «штук»,
А к вечеру счищали взводом
Снег в гарнизоне и вокруг.
Но главное усвоил все же,
Чтоб не искал шабашку он,
Шинель напомнит вдруг в прихожей.
Да с сумкой писем – почтальон.
Глава восемнадцатая
Приработок
Узнав про то, что сахар дорожает,
Тем летом Степа прикупил мешок.
Запас, ведь, никогда не помешает,
Хоть и займет собою уголок.
А там поспели ягоды на даче,
До самой осени варил Пахомов джем,
Чтоб с ломтиком «пшеничного», в придачу,
Перекусить с водицей было чем.
Ушел весь сахар на сиропы в зиму.
Но, видно, маловато добавлял.
Варенье в банках (будто с магазину)
В кладовке вирус порчи обуял.
В бачок железный перелив десерты,
Решил Степан на холод их снести.
Где сохраняются не только лишь консервы,
Все что замерзнет – можно тем спасти.
Дом с крышей у Пахомова – бетонной,
Там бак оставил, крепко привязав,
К антенне личной – телевизионной,
Как подтверждение своих хозяйских прав.
Но, забрались бомжи на верхотуру,
Бачок стащили в сдачу на металл,
Варенье вывалив – на кровлю прямо (с дуру),
Ручей откуда сладкий побежал.
Чтоб сахаристых не было сосулек,
Соскреб Степан по ведрам наледь всю