Люди мы резкие (повести)

Монах Евгений

Толкнув обитую фанерой дверь сторожки, вошел внутрь. В горнице на деревянной лавке у окна сидел голый до пояса Цыпа, а фельдшер-недоучка накладывал на его торс тугую повязку.

– Все путем, Монах, – доложил рыжий боевик, закончив эскулапствовать. Пуля прошла навылет. Третье ребро задето, но не сломано. Главное, чтоб заражения крови не было. В аптечке вашего "мерса" я нашел лишь стрептоцидовую мазь. По уму, надо бы обязательно укол пенициллина сделать. Да и противостолбнячная сыворотка не помешала бы.

– Ерунда. Ни черта ты

в медикаментах не петришь, – без обиняков брякнул я этому дилетанту от медицины очевидный факт и вынул из кармана своей кожанки черный катышек мумие, завернутый в полиэтилен/!– Наилучшее средство от всех болячек. Самый сильный природный антибиотик, короче. Кстати, мумие также и на мужскую потенцию влияет в положительном ракурсе.

– Мумие я знаю, Монах, – заявил ярый приверженец пенициллина и противостолбнячной сыворотки. – Но девяносто процентов этой горной смолы подделка. Фуфло, короче. Где гарантия, что и тебя с бальзамом не накололи?

– Дурак ты, братец! – не стал я темнить, скрывая от собеседника сей прискорбный диагноз. – Грамотные люди, навроде меня, прежде чем купить товар, в обязаловку проверяют его на ржавость. Усек? Как зовут тебя, кстати?

– Олег.

– Кликуха?

– Студент.

– Так вот, брат Студент. Бесплатно делюсь приобретенным опытом: сейчас, когда горная смола в полиэтилене, она мягкая навроде пластилина, но стоит лишь развернуть и открыть доступ воздуху, как мумие становится каменным. Таким вот нехитрым способом его и проверяют. Если на воздухе моментально твердеет высшее качество. Усек?

– Угу, – буркнул Студент, явно оставаясь при своем низкопробном мнении. И что я мечу бисер перед свиньями, в натуре? Самое неблагодарное и беспонтовое это занятие!

– Ладушки! – закрывая тему, я резко, на каблуках, развернулся к Цыпе и подал ему весьма дорогой, между прочим, препарат. – Разведешь на пол-литра теплой воды и будешь пить каждые два часа по полста грамм. Все микробы и бактерии в твоем организме махом передохнут, как дустом посыпанные.

Спровадив Студента помогать "похоронной команде", я, благородно решив не тревожить раненого телохранителя, сам приготовил легкий полдник из бутербродов с колбасой и сыром, а также двухлитровой бутылки очаковского пива.

– Да я себя отлично чувствую! – возмущался соратник, порываясь взять на себя заботы о нашей трапезе.

– Сиди и не рыпайся! – приказал я. – Не лишай меня редкого удовольствия совершить нечто доброе и светлое!

Когда первый приступ голода был благополучно подавлен парой-тройкой бутербродов, я пригубил терпкого напитка и откинулся на спинку стула:

– Ну, брат Цыпа, какие у тебя имеются мыслишки о нынешнем хипише?

– Кто-то на нас неровно дышит, – забавно наморщив девственно гладкий лоб, высказался подручный.

– Это я и сам, знаешь ли, как-то допер, – усмехнулся я, закуривая "Стюардессу". – Дальше размышляй давай.

– Ну, продуманные оглоеды, по ходу. Вся группа

ликвидаторов была одета в синие джинсовые костюмы – чтоб своих не перестрелять, думаю. Значит, .знали, что наши ребята, подражая тебе, ходят в черном прикиде, и сразу готовились к огневому контакту. Одного не вкурю – каким манером узнали, что у нас сегодня тут пикничок был намечен? В курсе ведь были только свои. Ты не допускаешь, что ихняя группа по наколке работала?

– Скорее всего, – пораскинув мозгами в указанном направлении, вынужден был согласиться я. – Боюсь, наш пиратский фрегат опять где-то дал опасную течь. Надо составить полный список всех, кто знал о пикнике. И особенно выдели ребят, которые почему-либо не смогли поехать.

– А может, все просто, Евген, – предатель Валерка? Тогда проблема уже решена.

– Черт его знает! По уму, нужно было, конечно, сперва чуток побазарить с ним по душам. Но дело сделано – тут уж ничего не поменять, – слегка покусал я себе локти, опять приходя к очевидному выводу, что слишком спешить с "мокрухой" никогда не стоит. Да и на самом деле – минутой раньше, минутой позже – какая разница? Надо научиться, наконец, сдерживать эмоции, в натуре.

– Ладушки! Оставим обсуждение до возвращения в город, – подвел я черту под первым после налета оперативным совещанием. – Как самочувствие? Я тебе сейчас водички в чайнике согрею, чтоб мумие растворить. Сиди-сиди, не дергайся! Я сам.

Через час примерно вернулась явно сильно уставшая "похоронная команда", четырьмя парами глаз сразу жадно уставившаяся на тарелку с бутербродами. Оголодали мальчики на свежем воздухе, видать.

– Студент, волоки из багажника "мерса" провизию и выпивку. Пикник нам козлы сорвали, но на здоровом аппетите, к счастью, это не сказалось. Верно, братва?

Ребятишки благодарно-одобрительно загудели, и я еще раз убедился, что кадры Цыпа подбирает не просто жестокие до крокодильства, но и примитивные до крайности. Впрочем, если разобраться, это не так уж и плохо. Мозгового центра Монаха хватит на весь наш "монастырь". Как изображают мафию в разных иллюстрированных журнальчиках? В виде спрута. Опасных щупальцев у него превеликое множество, а голова всего одна-единственная. И это правильно. Многоголовые существа долго не живут, как убедительно видно из русского народного эпоса. Взять хоть легендарного Змея Горыныча.

– Сколько всего закопали? – полюбопытствовал я, с улыбкой наблюдая за азартно двигающимися челюстями-жерновами боевиков.

– Восемь наших и четырнадцать чужаков, – забавно шепелявя битком набитым ртом, доложил Студент.

– Раненые были? Что-нибудь удалось у них выяснить?

– Нет, Монах. Все почему-то оказались очень сильно неразговорчивы, ухмыльнулся недоучка фельдшер. – И никаких документов на трупах не найдено. Оружие только. Мы все "волыны" в тайник к сенбернару заховали. Четыре "Макарова", шестнадцать "тотош" и две "лупары".