Люди на болоте. Дыхание грозы

Мележ Иван Павлович

на писателей болотная полесская земля начинает давать миру поэтов. Пусть

он еще только пробует голос, пусть его пока не очень слыхать, - кто знает,

как он взлетит потом, когда окрепнут крылья, когда наберется сил. Кто

знает, может, там, краем леса, в залатанном кожушке и шапке с пуговкой

идет будущий Янка Купала или Никитин. "Нас и дети наши вспоминать со

временем перестанут, а он, парень этот, может, в народе, в мире вечно жить

будет -

словом своим, стихами своими..."

...Это было уже совсем недавно, летом. Случайно узнал, что парень снова

приехал домой, живет у матери. Когда понадобилось наведаться в одну из

близлежащих деревень, нарочно свернул к Алесю. Не повезло: вошел на пустой

двор, дверь в хату была на задвижке. Помогла девушка-соседка:

увидев "дядьку", что оглядывается во дворе, побежала за матерью Алеся -

та копалась за гумном, на огороде. Мать, вытирая руки о фартук, радушно

пригласила в хату, но он не пошел: сказал, что заехал ненадолго, только

навестить сына.

Присели на теплой завалинке, под липою...

– Исхудал совсем...
– высказала ему боль старуха. Губы ее, сухие,

потрескавшиеся, жалостливо дрогнули, но все ж она сдержала слезы.
–

Чахотку признали. Процесс, говорят...

Апейка, и сам встревоженный, попробовал, как мог, успокоить ее.

– Учился, учился и вот - выучился.
– Рассудительно горько подумала

вслух: - Постнятина, известно. В городе, говорят, голодно много кому. А

ему, без помощи, дак и вовсе.

А он с малых лет некрепкий здоровьем, вечно недоедал. А тут еще до

науки такой падкий, иссушал все голову...

– Ничего, Марья Матвеевна. Вылечится. В Минске доктора хорошие. Первого

сорта специалисты. Больницы хорошие, под хорошим присмотром будет.

Вылечится, не горюйте до поры. Только вот поддержите питанием пока.

Берегите - человеком большим становится. Гордиться сыном своим можете.

Алесь пропахивал картошку. Вскоре уже сидели вдвоем на обмежке; видел

его исхудалое, почти без загара лицо, узкие и острые белые плечи,

домотканые, коротковатые уже штаны с заплатами на коленях, белые, с

налипшей землей ноги. Он был голый до пояса, ясно выделялись ребра под

белой кожей, было видно, какой он худой и чахлый.

Сестра, водившая коня, только на минутку приблизилась, поздоровалась и

снова направилась к коню - пасла его в отдалении. И сидели и говорили на

обмежке вдвоем.

– Почему не зашел, когда ехал сюда?
– упрекнул его дружески.

– Я заходил. Вас не было. "В районе", - сказали...

– Передал бы или

записку оставил бы что приехал. На родине ..

– Мало у вас хлопот без меня! Я думал было черкнуть два слова, а потом

решил - не надо...

– Скажи - поленился. На первый раз даю выговор. В другой раз, если

такое повторится, будет хуже. Запомни...

Он улыбнулся:

– Запомню.

– Надолго сюда?

– На месяц.

– Больше надо. На вольном воздухе надо побыть. Оюродом попользоваться.

Зеленью свежей.

– В редакции просили. В газету я устроился. Работать надо. Летом

разъезжаются все. Из-за этого, главным образом, и взяли меня. Ну, и когда

подработать, как не летом!

– А что с легкими?

Он поморщился, не хотелось говорить.

– Нашли что-то. Затемнение верхушки справа. Диссеминация - есть такой

научный термин. Смертельной опасности нет, сказали. Но - будто надо

лечение. Хорошее питание, хорошая комната, здоровый режим...
– В голосе

его слышалась ирония.

– Алесь, отчаиваться не надо. Но и посмеиваться тоже ни к чему... Твое

здоровье не одному тебе нужно...
– Уловив ироническую улыбку, не дал

возразить ему: - Будь благоразумным! .. Пишешь тут?

– Мало. Лодырничаю без стыда. Гуляю, смотрю...

– Гуляй. Отдохни. Стихи - потом. Сами на бумагу бежать будут... Кстати,

загорать тебе, кажется, пока не следует... Что в городе?

– Занимался много, экзамены. Так не очень и видел ..
– Погасил улыбку,

озабоченно умолк.
– Неспокойно в городе.

Погань разная голову подымает. Всякая грязь на поверхность всплывает...

Ну, и дураков немало, что только грязь и видят всюду. Не верят, что люди

могут быть и чистыми!..
– Он вдруг тряхнул головой: - А ну их в болото!..

– Обвел блестящим взглядом поле, лес вдали. Счастливый, зажмурил глаза,

запрокинул голову, шумно, во все легкие, вздохнул: - Воздух у нас!

Лесом и лугом даже в поле пахнет!.. И вообще - рай тут! В Минске все

время в суете. А тут - тишь!

Думай, сколько влезет!

С особой жалостью вспоминались потом белые острые плечи, ребра под

белой, не тронутой загаром кожей. С тревогой вспоминалось ироническое:

есть такой научный термин - диссеминация!; потом от врача он узнал, что

значит этот научный термин, написал Алесю в университет письмо и просил и

приказывал беречь свое здоровье, серьезно отнестись к болезни. Тогда

беспокоило его больше всего здоровье Алеся.