Люди с чистой совестью
Шрифт:
– Не, я ж понимаю теперь это дело. Я вон трубку платком носовым замотал, щоб не засмеяться. Я только слухал все. От комедия...
– Так, говоришь, Блитча - шесть звонков?
– Ага! Как шесть звонков, так сразу кричить: "Блитча, Блитча..." А пять - Леоновка. Только Леоновка отвечает, а я молчу.
– А что отвечает Леоновка?
– Он говорит: "Леоновка, выслали сметану в район? Вахмайстр требовал двойную порцию". Готовят бал какой-то. Будут на мосту бал справлять со сметаной.
– На мосту? Бал со сметаной?
– Ей-бо! Так и говорили! Это первый раз. А другой - все спрашивали Леоновку, почему Блитча не отвечает.
Больше ничего я не добился от Михаила Кузьмича. Но из его рассказа я понял, что на одном проводе есть несколько аппаратов, и это дает возможность слушать все разговоры, во всяком случае до тех пор, пока в районном центре Ивановке, находившемся от нас километрах в десяти двенадцати, еще не знают о нашем пребывании здесь. А это не так уж плохо для нового вида получения разведданных. Я понял также, что поспать уже не удастся, а надо вооружаться терпением и сидеть энное количество времени с телефонной трубкой и слушать. Неизвестно почему я вспомнил Крылова:
Навозну кучу разрывая,
Петух нашел жемчужное зерно...
и, прикрыв для верности еще ладонью трубку, обмотанную тряпкой, и цыкнув на возившихся конников и связных, отпустил кивком Семенистого. Хлопцы поняли и на цыпочках, по одному, вышли из немецкой управы, бывшей конторы колхоза, а в настоящее время помещения 2-го отдела штаба Ковпака.
Через несколько мгновений деревянная бандура опять нежно заурчала, и я услышал грузный низкий голос, хрипевший в мембране:
– Блитча, Блитча! Та слухай, Блитча. От бисовы диты, знов самогонку пьють. Скильки раз наказував, хоч виконавця оставляйте коло телефону... А тут...
И снова заурчала нежно коробка. Я считал: раз, два... Пять звонков.
– Леоновка, Леоновка? Що там Блитча не видповидае?
– Не знаю, - отвечала Леоновка сонным фальцетом.
– А сметану послали?
– Я ж говорыв, послалы.
– Ну, посылай ще!..
Похоже было, что обладатель баска собирался утопить в сметане весь районный центр во главе с вахмайстром жандармерии. Через несколько минут телефон зазвонил снова. Разговор шел о всяких хозяйственных мелочах. И если бы не часто упоминаемая высокая персона вахмайстра, можно было бы подумать, что никакой войны нет и не было, а мы слушаем нудную телефонную болтовню райзо с периферией в передышках между двумя текущими кампаниями, когда начальники звонят своим подчиненным только со скуки и по мелочам.
Я уже стал подремывать у трубки, как вдруг в обычные сонные разговоры вплелась нотка тревоги.
– Блитча, Блитча!.. От черт! Леоновка... А ну, срочно коменданта полиции к телефону. Вахмайстр буде говорить.
"Ага, - отметил я про себя первое полезное разведданное, полученное при помощи этой бандуры.
– Значит, в Леоновке есть полиция. Послушаем еще нежный голосок вахмайстра".
Через
– Комендант полицайшафту, дорфу Леоновка, Мазуренко слухае.
К моему удивлению, с ним заговорил женский голосок. Это уже интересно... Ого!..
– Герр Мазуренко, вернулись ли люди из леса?
– Вернулись.
– И что же?
– А ничего. Пишлы по хатам.
Теперь я начинал понимать. Где-то за спиной девичьего голоса зарычала, взвизгивая и подвывая, немецкая речь. Девушка-переводчица после паузы сказала внушительно:
– Герр Мазуренко. Герр вахмайстр говорит, что вы осел!
– Що такое ос-сел?
– Ну, ишак. Кинь такий с вухами.
Молчание. Снова немецкая речь.
Нежный голосок:
– Вахмайстр говорил: немедленно собрать всех людей, прибежавших, слышите, прибежавших из леса...
– А це вирно. Действительно, люди прибиглы. А я и не разошолопав...
– Ай, Мазуренко, Мазуренко! Собрать всех и допросить, что они видели в лесу. Какое войско?
– Войско?
Снова рычит немец.
– Послали, Мазуренко?
– Ни ще!
– Посылайте. А сами не отходите от телефона.
Теперь мне уже не до сна. Базыма, заинтересовавшись моими сообщениями, положил передо мной чистый лист бумаги и всунул в руку карандаш. Я стал записывать.
– Послали?
– Вже. Ну, ище що?
– Слушайте внимательно. Снарядите своего человека и немедленно посылайте в Блитчу. Надо выяснить, что там и почему не отвечает Блитча.
– Добре.
Проходит полчаса. На заставы полетели распоряжения Базымы. Задерживать всех идущих из Леоновки и доставлять в штаб.
По линии прекратились всякие сельскохозяйственные разговоры.
– Леоновка. Послали?
– Послав.
– Кого?
– Кривого Микиту.
– Верхом?
– Не-е...
– На подводе?
– Не-е...
– А как же?
– нервничает девица-вахмайстр.
– Пишки...
Не кладя трубку, она переводит это по-немецки. И сразу же в трубку несется оглушительная немецкая ругань. Я успеваю передать трубку Ковпаку, Базыме, Войцеховичу, стоявшим за моей спиной и до сих пор следившим за моим карандашом, протоколировавшим на бумаге разговор. Сейчас дело принимает веселый оборот.
– Молодец Михаил Кузьмич, - говорит Ковпак.
– Почему?
– спрашивает Базыма.
– А що захватив в плен оцю бандуру, - отвечает командир.
Семенистый, торжествуя, вытягивается, и глазенки его смеются.
Снова начинает говорить переводчица. Из ответов я точно устанавливаю все приметы Кривого Микиты: он черноусый, на левой ноге деревяшка, за поясом топор, в шапке; и Семенистый летит на заставу сообщить приметы.
Часа через полтора в штаб приводят Кривого Микиту. Все приметы сходятся.