Люси Салливан выходит замуж
Шрифт:
— Ни за что! — воскликнула я. — Будет ужасный скандал! — Чуть спокойнее я добавила: — Ладно, я сама поговорю с ней.
Глава пятьдесят восьмая
Перепрыгивая через лужи, прикрывая голову руками, я бежала к дому и придумывала, что сказать Карен, когда та спросит меня, где я была полдня. Врать ей я боялась — она всегда догадывалась, когда я говорила неправду.
И вообще, что мне скрывать? Я не сделала ничего плохого, убеждала я
Мои рассуждения казались абсолютно разумными, а доводы — неопровержимыми. Но как только я вставила ключ в замочную скважину, вся моя решительность испарилась.
— Где ты шлялась?
Карен ждала меня с лицом мрачнее грозовой тучи. Перед ней стояла пепельница, набитая окурками.
— Э-э…
Я бы с удовольствием соврала ей сейчас, но было понятно, что она знала.
Откуда? Кто донес?
Позже Шарлотта рассказала мне, что доносчиком был Эдриан. Насидевшись в пабе, Шарлотта и Карен решили взять какой-нибудь фильм в прокате, где Эдриан тут же набросился на них с расспросами, кто был тем «модным типом, который увез Люси на шикарной тачке».
— Ты знаешь, мне показалось, что Эдриан выглядел очень расстроенным, — поделилась со мной своими наблюдениями Шарлотта. — Уж не влюбился ли он в тебя?
Конечно, я сама была виновата. Если бы я не стала назначать секретные явки, а встретилась бы Дэниелом возле дома, никто ничего бы не узнал. Лучшая политика всегда честность. И более тщательное заметание следов.
— Так что происходит? — потребовала объяснений Карен, срываясь на визг. Ее лицо было бледным, почти белым, за исключением двух ярко-красных пятен на скулах. Все свидетельствовало о том, что она была на грани нервного срыва от ярости, расстройства или чего-то еще.
— Ничего, — ответила я, горя желанием успокоить ее. И не только из соображений собственной безопасности, но также и потому, что я отлично знала, каково это — подозревать, что любимый тобою мужчина предпочел другую девушку.
— Не пытайся обмануть меня.
— Правда, Карен, я просто была у него в гостях. Все было совершенно невинно.
— Невинно! Этот человек несовместим с невинностью. И знаешь, кто рассказал мне об этом? Ты, Люси Салливан.
— Со мной он ведет себя по-другому…
Она горько рассмеялась:
— Нет, Люси, ты льстишь себе.
— Я не…
— Да, льстишь. Он так действует — он и меня заставил почувствовать себя единственной девушкой в мире.
— Я имела в виду совсем другое. Со мной он ведет себя по-другому, потому что я ему не нравлюсь и он мне не нравится. Мы просто друзья.
— Не будь такой наивной. Да я и так тебя всегда подозревала: уж слишком ты настаивала на том, что вы «просто друзья»… — передразнила она меня.
— Я говорила
— …и к тому же он не стал бы тратить на тебя время, если бы не хотел трахнуться с тобой. И ты специально ведешь себя так, как будто тебе на него наплевать, — чтобы завести его.
Я открыла рот, но сказать ничего не смогла.
— Это правда, что ты вела его машину?
— Правда.
— Мерзавец! Мне он никогда не разрешал этого. За шесть месяцев — ни разу.
— Но ты же не умеешь водить.
— Ну, так он мог бы научить меня! Будь в нем хоть капля порядочности, он бы дал мне несколько уроков вождения.
— Э-э…
— Он с кем-нибудь встречается? — спросила Карен, безуспешно пытаясь изобразить на лице равнодушную улыбку.
— Кажется, нет, — успокоила я, — не волнуйся.
— А я и не волнуюсь, — фыркнула она. — Чего мне волноваться? Я ведь ушла от него.
— Разумеется. — Я уже не знала, что сказать, чтобы не ошибиться.
— А тебе не стыдно так вести себя? — накинулась она на меня. — Что ты подбираешь то, что я бросила? Найди себе собственного парня и встречайся с ним сколько угодно!
Не успела я ответить на это обвинение, как Карен уже выдвинула следующее:
— И как ты можешь быть такой предательницей? Вот что бы ты почувствовала, если бы я стала встречаться с твоим Гасом?
— Извини, — пристыженно промямлила я. Она была права, я предала ее.
— И я не хочу, чтобы ты приводила его в мой дом, запомнила?
— Я и не собиралась. — Я изо всех старалась не ранить ее чувства, хотела быть чуткой, но Карен все повернула так, что казалось, будто мною двигали себялюбие и бессердечие.
— Он, наверное, все время говорил только обо мне…
И снова я не знала, что сказать, — я боялась, что Карен обидится, услышав, что Дэниел о ней не сказал и двух слов.
— Так вот, я не хочу, чтобы ты рассказывала ему обо мне. Сама подумай, как я буду себя чувствовать, зная, что моя соседка обсуждает меня с моим бывшим парнем?
— Все совсем не так.
Угрызения совести ели меня заживо. Я ненавидела себя за то, что так огорчила Карен, и не могла понять, как всего несколько минут назад я честно не видела в своем поведении ничего дурного.
Но самое страшное было еще впереди.
— Я запрещаю тебе видеть его, — отрезала Карен, уставившись мне в глаза.
После такого заявления я должна была проглотить страх, расправить плечи и сказать Карен, что она не может запретить мне видеть кого бы то ни было.
Но я так не сделала.
Я чувствовала себя слишком виноватой, чтобы противостоять Карен. У меня не было на это морального права. Я оказалась плохой подругой, плохой соседкой, плохим человеком. Я очень хотела исправиться. Я даже не стала думать о том, как я смогу отказаться от дружбы с Дэниелом, потому что сейчас мне необходимо было помириться с Карен.