Люси Салливан выходит замуж
Шрифт:
Я закрыла глаза с твердым намерением не открывать их, пока не приедем.
— И ее роман с Дэниелом долго не продлится, — неуверенно произнесла Шарлотта. — Его скоро затошнит от нее.
— Гхм-м, — согласилась я, приоткрыв один глаз. Я тут же зажмурила его, но все равно успела заметить объявление на противоположной стене с призывом сдавать пожертвования на бездомных собак, которое иллюстрировала душераздирающая фотография тощей, несчастной собачки.
Я была почти рада, когда добралась до работы, хотя там Мередия и Меган набросились на меня с упреками: они решили, что прошлым вечером я где-то
— Нигде я не была, — слабо отнекивалась я.
— Ага, как же, — фыркнула Меган. — Ты бы себя видела.
Вернувшись с работы, я еще не успела закрыть входную дверь, как Карен уже влетела в прихожую. Она взяла на полдня отгул, чтобы сходить в парикмахерскую и прибраться в квартире. От нее тут же поступили указания:
— Так, Люси, немедленно в душ, а потом одеваться. Ты мне понадобишься через пятнадцать минут.
Надо отдать ей должное: квартира выглядела безукоризненно. А убогий кухонный стол, установленный посреди гостиной, теперь был накрыт белоснежной скатертью, и в его центре возвышался великолепный канделябр с восемью красными свечами.
— Надо же, а я и не знала, что у нас есть канделябр, — сказала я, прикидывая, что в моей спальне он смотрелся бы совсем неплохо.
— У нас его и нет, — коротко проинформировала меня Карен. — Я одолжила его.
Когда я была в ванной, раздался стук в дверь. Это была Карен с очередным указанием:
— Я повесила свежие полотенца. Не вздумай даже прикасаться к ним!
Пробило восемь. Мы были готовы.
Стол был накрыт, свечи зажжены, электрическое освещение убавлено до минимума, белое вино убрано в холодильник охлаждаться, красное вино открыто и оставлено «дышать» на кухне; кастрюли, сковородки и миски с едой выставлены на плиту, готовые к разогреванию и подаче на стол.
Карен включила стерео, и квартиру наполнили странные звуки.
— Что это? — спросила Шарлотта в полном недоумении.
— Джаз, — несколько смущенно ответила Карен.
— Джаз? — насмешливо выгнула брови Шарлотта. — Но мы же ненавидим джаз, да, Люси?
— Да, — с удовольствием подтвердила я.
— А как мы называем людей, которым джаз нравится, Люси? — спросила Шарлотта.
— Анораки-извращенцы? — предположила я.
— Нет, не так.
— Козлобородые последователи бит-культуры?
— Точно, — возликовала Шарлотта. — Парни, которые носят черные рубашки поло и спортивные штаны.
— Может, и так. Но мы теперь тоже любим джаз, — твердо сказала Карен.
— То есть Дэниел любит джаз, — пробормотала Шарлотта.
Карен выглядела изысканно — или смехотворно, в зависимости от того, с какой точки зрения на это посмотреть. На ней было бледно-зеленое платье с открытыми плечами, греческого типа. Волосы были убраны наверх, но на шею и виски ниспадало множество локонов и завитков. Она сияла, она выглядела куда более шикарно, чем я или Шарлотта. Я надела свое золотистое платье, так как это было мое единственное нарядное платье, но великолепие Карен превращало его в невзрачную и замызганную тряпку. Шарлотта же, честно говоря, выглядела еще хуже, чем я. Она тоже нарядилась в свое единственное выходное платье — то, которое надевала на свадьбу старшей
На лице Карен отразилось сомнение, когда Шарлотта прошелестела из спальни в гостиную, пропела «Та-да-да-дам!» и сделала пируэт. Вероятно, Карен пожалела, что не разрешила Шарлотте надеть ковбойский костюм.
Мы ждали прибытия гостей под аккомпанемент последних инструкций со стороны Карен:
— Когда они придут, я займу их разговором в гостиной. Ты, Люси, сразу беги на кухню и включи духовку на самый медленный огонь, чтобы разогреть картошку, а ты, Шарлотта, помешивай…
Она неожиданно замолчала с выражением полного ужаса на лице.
— Хлеб, хлеб, хлеб! — заголосила она. — Я забыла купить хлеб. Все пропало, все пропало. Придется отправить их домой.
— Карен, успокойся. Хлеб на столе, — сказала Шарлотта.
— О. О. О, слава богу. Точно? — Она чуть не плакала. Мы с Шарлоттой переглянулись.
На секунду Карен замолчала, потом взглянула на часы.
— Да где же они запропастились? — рявкнула она и зажгла сигарету. Ее руки дрожали.
— Дай им шанс, — мягко посоветовала я. — Еще только восемь часов.
— Я сказала им, что начало ровно в восемь, — агрессивно вскинулась Карен.
— Но ведь никто не относится к этому серьезно, — ворковала я. — Это считается плохим тоном — приходить точно в назначенное время.
Я уже собиралась напомнить ей, что мы всего лишь ждем гостей на ужин, да и почетный гость не бог весть кто — старый добрый Дэниел. Но я во время одумалась. От Карен исходили волны агрессии.
Мы продолжали сидеть во все сгущающейся атмосфере ожидания.
— Никто не придет, — жалобно сказала Карен и разом осушила полбокала вина. Можно все выбросить. Вставайте, пойдем на кухню и вышвырнем все в помойное ведро. — Она со стуком поставила свой бокал на стол и поднялась. — Ну! — прикрикнула она на нас.
— Нет! — возразила Шарлотта. — Зачем все выбрасывать? После всех наших мучений? Можно ведь самим все съесть. А что не съедим сразу заморозим на потом.
— Ага, понятно, — злобно протянула Карен. — Значит, ты считаешь, что можно съесть все самим, так? А почему ты так уверена, что никто не придет? Что тебе известно?
— Ничего, — оправдывалась Шарлотта. — Ты же сама сказала…
Ее спас звонок в дверь. Это пришел Дэниел. Изысканный макияж на лице Карен не мог скрыть огромного облегчения, испытанного ею при виде Дэниела. «Батюшки, — удивилась я, — да она, похоже, серьезно в него втюрилась».
Дэниел был в темном костюме и ослепительно белой рубашке, которая подчеркивала его загар, сохранившийся после февральского отпуска на Ямайке. Он казался высоким, смуглым и красивым, много улыбался, откидывал волосы со лба. В подарок он принес две бутылки холодного шампанского — идеальный гость. Я не могла сдержать улыбки. Одет как положено, ведет себя безупречно и банален лишь самую капельку.
Он произнес все то, что произносят вежливые люди, приходя в чужой дом на ужин, фразы типа: «М-м, как вкусно пахнет!» и «Карен, ты замечательно выглядишь. И ты, Шарлотта».