Люси Салливан выходит замуж
Шрифт:
Только когда он подошел ко мне, его безупречные манеры дали небольшой сбой.
— Над чем ты смеешься, Салливан? — спросил он. — Над моим костюмом? Прической? В чем дело?
— Ни над чем, — сказала я. — Я вообще не смеюсь. Да и зачем мне над тобой смеяться?
— Затем, что такова твоя старинная привычка, — ответил он и пошел предлагать свою помощь. В ответ он услышал слегка истеричное: «Нет, ничего не надо, все под контролем».
— Выпей вина. Дэниел, — предложила Карен, грациозно проведя его в гостиную. Мы с Шарлоттой последовали было за ними, но Карен
Снова раздался входной звонок. На этот раз Саймон. Одетый, как всегда, с иголочки, в парадном костюме и дурацком камербанде[18] из красного атласа, и тоже с бутылкой шампанского.
О боже, подумала я, Гас опять окажется чудаком и недотепой — то есть чудаком и недотепой в большей степени, чем обычно. Он шампанского не принесет. Скорее всего, он ничего не принесет. Не то чтобы это очень смущало меня, но я боялась, что смутится он.
Я стала прикидывать, не сбегать ли мне в винную лавку за шампанским, чтобы потом украдкой сунуть его Гасу. Но я была при исполнении — надо было разогревать картошку, — и поэтому не могла покинуть расположение части.
Точно так же, как Дэниел двумя минутами ранее, Саймон произнес:
— М-м, как вкусно пахнет.
Гас так бы не сказал. Он бы сказал: «Где мое место? Садимся скорее, я страшно голоден».
— Как дела? — спросила Карен, появившись в дверях кухни. Должно быть, она доверила Дэниелу и Саймону самим завязывать знакомство.
— Нормально, — отрапортовала я.
— Повнимательней с соусом, Люси, — встревожилась она. — Если там будут комки, я тебя убью.
Я ничего не сказала. Мне хотелось швырнуть в нее кастрюлей.
— А где твой сумасшедший ирландец?
— Сейчас придет.
— Хорошо бы поскорей.
— Не волнуйся.
— Во сколько ты сказала ему прийти?
— В восемь.
— Уже пятнадцать минут девятого.
— Карен, он вот-вот появится.
— Я бы на его месте не задерживалась.
Карен унеслась в гостиную, зажав под мышкой бутылку вина. Я осталась мешать соус и сражаться с тревогой, поселившейся в моем желудке.
Он придет.
Но мы не разговаривали с ним со вторника и не виделись с воскресенья. Внезапно это время показалось мне ужасно долгим. Мог ли он забыть меня за эти несколько дней?
Немного погодя вернулась Карен.
— Люси! — набросилась она на меня. — Уже половина девятого!
— И что?
— Где, черт возьми, твой Гас?
— Не знаю.
— Так узнай! — рявкнула она мне.
— Может, стОит позвонить? — предложила Шарлотта. — Просто чтобы удостовериться, что он не забыл. Или он мог перепутать день.
— Он мог перепутать год, — съязвила противная Карен.
— Я уверена, что он вот-вот придет, — сказала я, — но на всякий случай я позвоню.
В моем голосе звучало больше уверенности, чем я на самом деле чувствовала. Во-первых, далеко не факт, что он уже на подходе. С Гасом ведь могло случиться все что угодно. Он мог забыть, он мог где-нибудь застрять, он мог попасть под автобус. Я жутко беспокоилась, но признаваться
Мне было неловко. Мне было стыдно перед Карен и Шарлоттой. Их бойфренды пришли вовремя. И принесли шампанское. Мой бойфренд опоздал уже на полчаса, и шампанского он с собой не принесет. Он не принесет даже водопроводной воды, если вообще появится.
«Если вообще появится», — эхом прозвучало в моей голове.
Я начала паниковать. Почему его до сих пор нет? Что, если он не придет и не позвонит? И я больше никогда его не увижу и не услышу? Что я тогда буду делать?
Я старалась успокоиться. Конечно, он придет. Наверное, он уже у подъезда. Я ему очень нравлюсь, и он не собирается вот так бросить меня.
Я не хотела звонить Гасу. Я еще никогда ему не звонила. Он дал мне свой номер телефона, когда я об этом попросила, но мне было понятно, что он не очень хочет, чтобы я ему названивала. Он сказал, что ненавидит телефоны и рассматривает их лишь как необходимое зло. И у меня еще ни разу не возникало нужды позвонить ему, потому что он сам мне звонил. Теперь, когда я задумалась над этим, то поняла, что, по всей вероятности, это были звонки из телефонной будки — краткие, сопровождающиеся посторонними звуками и шумами. И мы определенно не висели на телефоне часами, шепча друг другу милые глупости или хихикая, как это делали Шарлотта и Саймон.
Тем не менее я нашла в записной книжке номер Гаса и набрала его. Целую вечность никто не отвечал.
— Не отвечает, — облегченно сообщила я стоящей рядом Карен. — Значит, едет к нам.
И в этот момент в трубке раздался мужской голос:
— Алло?
— Э-э, добрый вечер, я могу поговорить с Гасом?
— С кем?
— С Гасом. Гасом Лэйваном.
— А, с этим. Он уехал.
Я прикрыла трубку ладонью.
— Он уже выехал! — улыбнулась я Карен.
— Когда? — хотела знать Карен.
— А когда он выехал? — повторила я в трубку.
— О-о, давно… Недели две назад, кажется.
— Чт… что?
Должно быть, мой ужас отразился на лице, так как Карен немедленно взорвалась:
— Невероятно! Этот поганец, наверное, вышел всего пять минут назад. Что ж, тем хуже для него, мы его ждать не будем…
Последние слова я уже не расслышала: Карен ушла давать указание Шарлотте подавать закуски.
— Две недели? — тихо переспросила я. Несмотря на все свое потрясение, я понимала, что подобную информацию лучше хранить в тайне. Делиться ею с соседками и их бойфрендами было бы слишком унизительно.
— Примерно, — подтвердил голос. — Или дней десять назад.
— A-а, понятно. Спасибо.
— А кто звонит? Мэнди?
— Нет, — сказала я, чувствуя, что вот-вот расплачусь. — Не Мэнди.
Кто такая эта чертова Мэнди?
— Может, что-нибудь передать Гасу, если я его увижу?
— Нет. Спасибо. До свидания.
Я положила трубку. Что-то было не так. Я знала это. Такое поведение нельзя было назвать нормальным. Почему Гас ничего не сказал о том, что он съезжает с квартиры? Почему он не дал мне новый номер телефона? И где его черти носят?