Люси Салливан выходит замуж
Шрифт:
Он не столько пустил газы, сколько взорвал их. Да, он громко, раскатисто, не стесняясь испортил воздух.
Пока я приходила в себя от шока, к столику подошла наша бедная официантка, чтобы принять наш заказ. Меня тошнило при мысли о еде, но у Чака аппетит не пропал. Он заказал большущий бифштекс и попросил, чтобы его приготовили с кровью.
— Проще было бы попросить, чтобы тебе привели целую корову, — заметила я.
Вообще-то я ничего не имела против людей, предпочитающих недожаренное мясо, но мне хотелось сказать Чаку хоть какую-нибудь
Затем он решил, что нам настала пора получше узнать друг друга.
— Ты бывала на Карибах? — гаркнул он. И, не дожидаясь моего ответа, пустился в восхваления белого песка, дружелюбных аборигенов, замечательных магазинов беспошлинной торговли, изумительной кухни и того, как он сумел купить супервыгодную путевку «все включено» благодаря связям одного его родственника, двоюродного брата Мэг.
— Строго говоря, он тебе уже не родственник, поскольку вы с Мэг развелись, — перебила я Чака, но он предпочел проигнорировать мое замечание и продолжил лирические описания коттеджа, в котором его поселили, и фосфоресцирующих тропических рыб. Я терпела столько, сколько смогла. А потом не выдержала и прервала его отчет о водной прогулке на катере с прозрачным дном.
— Позволь, я угадаю, — сказала я с сарказмом. — Ты был там с Мэг?
Он взглянул на меня, подозревая подвох. Я ослепительно улыбнулась — чтобы еще больше запутать его.
— Да, а как ты догадалась? — ухмыльнулся он в ответ.
Чтобы не стукнуть его по лбу, я крепко сцепила руки под столом.
— О, женская интуиция, скорее всего, — осторожно проговорила я, ощущая, как рвотные массы плещутся у меня за зубами.
Кстати, о зубах. Они у него тоже какие-то не такие. Протезы, что ли?
— Так хотела бы ты продолжить наше знакомство, Лиза?
— Э-э… — Как мне сказать, что я предпочла бы продолжить знакомство с прокаженным, чем с ним, но не обидеть его? В смысле, не обидеть прокаженного.
— Потому что я должен предупредить тебя, я довольно разборчивый парень.
Наш ужин все еще не принесли, но мне уже было все равно.
— Но ты забавная.
— Спасибо, — пробормотала я.
— Ага. Из десяти баллов я бы дал тебе… ну-ка, посмотрим… я бы дал тебе семь. Нет, пожалуй, шесть с половиной. Полпроцента я вычел — потому что ты употребляла алкоголь на первом же свидании.
— Я полагаю, ты имел в виду полбалла, а не полпроцента, поскольку речь идет о десятках, а не о сотнях, и объясни мне, пожалуйста, что плохого в том, чтобы употреблять алкоголь на первом свидании, — холодно попросила я.
Он медленно нахмурил брови:
— А у тебя большой рот. Ты задаешь слишком много вопросов.
— Да нет же, Чак, мне очень интересно понять, почему я потеряла полбалла.
— О’кей. О’кей. Я объясню. Сейчас я объясню. Надеюсь, ты понимаешь, какое впечатление складывается о тебе из-за того, что ты выпила на первом свидании, Лиза? Ты понимаешь, что ты тем самым показала?
Я покачала головой:
— Нет.
— Что?
— Просве… не важно. Скажи мне.
— Д-А-С-Т-У-П-Н-А-Я, — произнес он по буквам.
— Что? — не поняла я.
— Доступная, — нетерпеливо повторил он. — Тем самым ты показала, что ты доступная.
— Ах, доступная, — дошло до меня. — Если бы ты правильно произнес это слово по буквам, я бы сразу поняла.
Его глаза сузились.
— Эй, что ты хочешь этим сказать? Что ты умнее меня?
— Совсем нет, — вежливо сказала я. — Я только хочу сказать, что первая гласная в этом слове — «о», а не «а».
Как же он разозлился!
— Ни один мужчина не будет уважать пьяную женщину, — выпалил он, переводя взгляд с моего рома на меня.
Должно быть, это какая-то шутка. Иного объяснения происходящему я не могла найти. Наверняка где-то рядом сидит Дэниел или ведущий одной из передач про розыгрыши со скрытой камерой. Я осмотрела зал ресторана, но ничего такого не обнаружила.
«О господи, — вздохнула я про себя. — Скорее бы это все закончилось. Как жалко потраченного времени! А ведь сегодня пятница и по телевизору показывают самые интересные передачи».
— Знаешь, ты не должна терпеть нападки этого хама, — шепнул бунтарский голос у меня в голове.
— Нет, должна, — возразил ему ответственный голос.
— Честное слово, не должна, — настаивал первый голос.
— Но… но… Я ведь согласилась встретиться с ним, и значит, должна пробыть с ним положенное время. Я не могу уйти. Это будет невежливо, — протестовал ответственный голос.
— Невежливо? — возмутился бунтарский голос. — Невежливо! А он вежливо себя ведет? Да американцы, разбомбившие Хиросиму, и то были вежливее!
— Да, но я же почти не знаю его, и дареному коню в зубы не смотрят, и… — объяснял свою позицию ответственный голос.
— Невероятно! — Бунтарский голос был в шоке. — Неужели ты столь низкого мнения о себе, что скорее проведешь время с таким типом, чем наедине с собой?
— Но мне так одиноко! — проныл ответственный голос.
— Ты просто хватаешься за соломинку, — фыркнул бунтарский голос.
— Ну, если посмотреть на это с такой точки зрения… — неохотно согласился ответственный голос, огорченный тем, что придется давать от ворот поворот мужчине, любому мужчине, пусть даже такому отвратительному, как Чак.
— Да. Посмотри на это с такой точки зрения, — твердо потребовал бунтарский голос.
— Ну ладно. Тогда, наверное, мне надо притвориться, что мне стало плохо, — сказал ответственный голос. — Или что у меня приступ аппендицита, или что у меня сломана нога…
— Ничего такого делать не надо! — отмел эти предположения бунтарский голос. — Зачем его жалеть? Если ты уходишь, то уходи как следует. Пусть он знает, насколько он неприятен, насколько противно тебе находиться рядом с ним. Так прямо и скажи ему!