Люси в небесах

Тун Пейдж

Мы несем бокалы, пакет клюквенного сока и бутылку водки в соседнюю комнату и снова располагаемся в наших уютненьких креслах.

— Почему твой жених с тобой не приехал? — задает вопрос Нейтан.

Я рассказываю ему про повышение Джеймса и не могу удержаться от мысленного сравнения двоих мужчин. Адвокат — серфер. На два года старше — на два года младше. Есть работа — нет работы. Лондон — Сидней.

Понимаю, что такая игра мне не по душе.

— Ну, так как это — вернуться назад? Все еще ощущаешь эти места родными?

Соглашаюсь и вдруг впадаю в уныние.

Через десять дней опять уезжать.

— Не верится, что с твоего отъезда прошло девять лет, — задумчиво произносит Нейтан. — Даже несмотря на то, что с тех пор многое изменилось. Ты выглядишь иначе, но ты все та же. — Он делает паузу. — Длинные волосы тебе идут.

— Спасибо, — улыбаюсь я. — Ты тоже сильно изменился. Тебе правда всего двадцать три?

Он хмыкает и поднимается.

— Пожалуй, мне надо закурить.

Нейтан выходит, а я так и остаюсь, улыбаясь. Спустя минуту он зовет меня. С водкой и клюквенным соком шагаю на террасу и обнаруживаю, что Нейтан предпочел кованым креслам каменную дорожку и теперь сидит там, прислонившись к облицованной деревом стене. Спрашиваю:

— Что случилось?

Он молча указывает сигаретой на небо. Над нашими головами Млечный Путь сияет холодным светом, словно миллиарды серебряных блесток.

— Ого! — Гляжу в восхищении наверх. — А где Южный Крест?

— Понятия не имею, но Кастрюля [2] — во-он там…

Я смеюсь и устраиваюсь рядом с ним. Нейтан убирает пепельницу, освобождая мне место.

Какое-то время мы сидим в тишине, любуясь небом.

— Я уже забыла, какие яркие в южном полушарии звезды, — произношу я наконец.

— А если смотреть с пляжа Мэнли, они еще ярче.

— Это там ты серфишь?

Он кивает. Мне нравится представлять, как он катается на доске.

2

Кастрюля– Зеркало Венеры. Астеризм Пояс Ориона, звезда — рукоять Меча и звезда Ориона формируют ромбовидное зеркало, а сам астеризм Меч Ориона выполняет роль ручки зеркала. Таким образом, астеризм включает звёзды , , , , и Ориона. Новый астеризм Кастрюля возник в среде любителей астрономии Австралии. В южном полушарии Земли небесные объекты, в частности, созвездия, видимы в перевернутом положении, относительно их видимости в северном полушарии. Таким образом, астеризм Зеркало Венеры, оказывается перевернутым: его ручка выступает в качестве ручки Кастрюли, остальные звёзды составляют саму Кастрюлю. Астеризм включает звёзды , , , , и Ориона.

— Я была там буквально сегодня днем.

— Правда? — Нейтан искоса глядит на меня в темноте. — Ты, может, видела меня. Я провел там пару часов.

— Неужели? Волны были громадными!

— Нет, вообще-то — самое оно для серфинга, — смеется он и наполняет наши стаканы. — А ты умеешь серфить?

— Нет. Только лежа.

— Тебе стоит сходить со мной как-нибудь. Лучше рано утром.

— Это было бы здорово. Когда? — У меня замирает сердце.

—

Когда хочешь. Я завтра собираюсь.

— Звучит классно.

«Не слишком ли я тороплюсь?»

Лицо Нейтана проясняется, и он отпивает еще один глоток. Я чувствую, как тепло его тела смешивается с моим, когда мы сидим так близко друг к другу, и мне стоит больших усилий сосредоточиться.

— Так что там за дела с Эми?

«И откуда вдруг вылез этот вопрос?»

— Она моя соседка по квартире, — глубоко вздыхает Уилсон-младший и делает паузу, потом объясняет: — Она бы хотела стать мне больше, чем другом, но… я не знаю.

— Между вами что-то было? — спрашиваю я и задерживаю дыхание, ожидая ответа.

— Угу.

Нервозность снова подкрадывается, и я не могу сообразить, что сказать. Нейтан, кажется, тоже, так что какое-то время мы сидим в тишине.

— Молли и Сэму она нравится, — произношу я и тут же жалею об этом. Что я, сваха, что ли?

— Наверное, поэтому я и в замешательстве. — Вздыхает. — Она хорошая девушка. Но я не знаю… Думаю, Молли просто любит романтические истории. А Сэм хочет, чтобы я был счастлив, как он.

Нейтан стряхивает пепел с сигареты в пепельницу, и от соприкосновения наших рук по мне пробегает дрожь.

Интересно, что бы подумала Молли, если бы узнала, что я про себя мечтаю о младшем брате ее жениха? Чувствую, она нашла бы это забавным. Или предосудительным. Ни от одного из вариантов мне легче не становится.

— Что насчет твоего парня? Ты ему веришь? — тихо спрашивает Нейтан.

— Трудно сказать, — честна я.

— Как давно вы вместе?

— Три года, но иногда мне кажется, что только пару недель, а иногда — что я его вообще не знаю.

Нейтан кивает в темноте.

— Он… фантазер, — осторожно начинаю я. Никогда раньше ни с кем это не обсуждала. Почему же считаю нужным изложить ему? Объясняю: — Ничего серьезного, так, чепуха.

— Приведи пример.

И я рассказываю про Большие Ноги.

Когда мы еще только начали встречаться, Джеймс поехал с моей семьей в отпуск в Испанию. В первый день у бассейна он сказал моим сводным братьям — Тому, которому тогда было восемнадцать, и пятнадцатилетнему Нику, — что очень хочет купить Большие Ноги.

— Что еще за Большие Ноги? — спросили мы все, и Джеймс поведал про огромные надувные тапки, похожие на ступни, которые буквально позволяют ходить по воде. Мол, прошлым летом он на таких ходил на юге Франции, и ему никогда не было так весело.

В тот вечер Том, бедный школьник, отказался от третьей пинты пива, потому что хотел приберечь деньги на Большие Ноги, которые надеялся купить назавтра же. Каждый день до конца каникул проходил в поисках. Мы тащили маму и Терри на прогулки через те места, где, как нам казалось, можно приобрести искомое. Мы рыскали по пляжным лавочкам, спортивным магазинам и универмагам и на ломаном испанском спрашивали: