М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников

Сборник

не слыхал чтения, потому что в это время находился

в другом конце обширного сада с кем-то из своих

приятелей. Потом все собрались в беседку, где Гоголь

собственноручно, с особенным старанием приготовлял

жженку. Он любил брать на себя приготовление этого

напитка, причем говаривал много очень забавных шуток.

Вечером приехали к имениннику пить чай, уже в доме,

несколько дам: А. П. Елагина, К. А. Свербеева,

К. М. Хомякова и Черткова. На вечер

многие из

гостей отправились к Павловым, куда Константин,

будучи за что-то сердит на Павлова, не поехал.

317

А. ЧАРЫКОВ

К ВОСПОМИНАНИЯМ О М. Ю. ЛЕРМОНТОВЕ

Зная, с каким живым интересом все почитатели

нашего знаменитого поэта следят за каждым сведением

из его кратковременной жизни, я решился написать

несколько строк о мимолетных встречах с ним на

Кавказе.

Я перешел на Кавказ из России, как тогда выража­

лись, в 1840 году, поступив в 20-ю артиллерийскую

бригаду, штаб которой находился в Ставрополе,

почему мне довольно часто приходилось в нем бывать.

В один из этих приездов в дворянском собрании

давали бал. Война тогда была в полном разгаре, и так

как Ставрополь в то время был сборным пунктом, куда

ежегодно стекалась масса военных для участия в экспе­

дициях против горцев, то на бале офицерства было

многое множество и теснота была страшная; и вот

благодаря этой самой тесноте мне привелось в первый

раз увидать нашего незабвенного поэта; пробираясь

шаг за шагом в танцевальный зал, я столкнулся с одним

из офицеров Тенгинского полка, и когда, извиняясь,

мы взглянули друг на друга, то взгляд этот и глаза его

так поразили меня и произвели такое чарующее

впечатление, что я уже не отставал от него, желая

непременно узнать, кто он такой. Случались со мною

подобные столкновения и прежде и после в продолже­

ние моей долгой жизни, но мне никогда не приходило

в голову справляться о тех особах, с которыми я имел

неудовольствие или удовольствие сталкиваться.

На другой день после бала я слышал следующий

анекдот о Лермонтове: пригласил он на вальс графиню

318

Ростопчину. «Avec vous? — сказала о н а , — apr`es»; *

но отмщение не заставило себя долго ждать; в мазурке

подводят ее к нему с другой дамой. «Мне с в а м и » , —

объявила

графиня. «С вами? — п о с л е » , — был ответ

Лермонтова 1.

В Ставрополе, когда я там вращался, самыми попу­

лярнейшими лицами были барон Вревский 2 и Николай

Павлович Слепцов 3, они служили при штабе командую­

щего войсками Кавказской линии и оба пользовались

всеобщею любовью. Гостеприимные их двери были

всегда раскрыты для приезжавшей военной молодежи.

В один прекрасный день мы, артиллеристы, узнали,

что у барона на вечере будет Лермонтов, и, конечно,

не могли пропустить случая его видеть. Добрейший

хозяин по обыкновению очень радушно нас встретил

и перезнакомил со своим дорогим гостем. Публики, как

мне помнится, было очень много, и, когда солидные

посетители уселись за карточными столами, молодежь

окружила Лермонтова. Он, казалось, был в самом

веселом расположении духа и очаровал нас своею

любезностью. Но, не прибегая к фантазии, которая

вечно молода и игрива, не могу сообщить о нашем

гениальном любимце всего, что говорилось и рассказы­

валось им, так как неумолимое время все это изгладило

из моей памяти. Придерживаясь же в воспоминаниях

одной строгой истины, могу рассказать единственный

факт из этого памятного вечера.

Михаил Юрьевич роздал нам по клочку бумаги

и предложил написать по порядку все буквы и обозна­

чить их цифрами; потом из этих цифр по соответству­

ющим буквам составить какой-либо вопрос; приняв

от нас эти вопросы, он уходил в особую комнату и спустя

некоторое время выносил каждому ответ; и все ответы

до того были удачны, что приводили нас в изумление.

Любопытство наше и желание разгадать его секрет было

сильно возбуждено, и, должно быть, по этому поводу

он изложил нам целую теорию в довольно длинной

речи, из которой, к сожалению, в моей памяти остались

только вступительные слова, а именно, что между

буквами и цифрами есть какая-то таинственная связь;

потом упоминал что-то о высшей математике. Вообще

же речь его имела характер мистический; говорил он

очень увлекательно, серьезно; но подмечено было, что

* С вами?.. после ( фр.).

319

серьезность его речи как-то плохо гармонировала

с коварной улыбкой, сверкавшей на его губах и в глазах 4.

Затем ничего уже более не могу припомнить об этом

знаменательном для меня вечере: тяжелая завеса вре­

мени затмила мою память.

В 1841 году, в первой половине июля, после весенней