Мачеха для Золушки
Шрифт:
Над дверью прозвенел колокольчик, и дородная хозяйка пекарни, на миг отвлеклась от приятной беседы с одной из покупательниц, нацепив приветливую улыбку для следующего посетителя. Однако увидев, кто появился на пороге, недовольно поморщилась, и вернулась к прерванному разговору.
– Добрый день, Дара, - вежливо улыбнулась Катрин.
Но ответа так и не получила. Стараясь не показывать, что ее задело молчание, женщина подошла к прилавку, и окинула взглядом свежую выпечку.
– Мне пожалуйста медовые плюшки, - произнесла она уже более отстраненным,
Ее слова снова остались без внимания. Хозяйка пекарни без зазрения совести продолжала диалог со второй дамой. До Катрин донеслись обрывки фраз.
– ...кого только не приходится обслуживать... постыдилась бы... да я лучше останусь без выручки, чем буду привечать в своей лавке всяких...
Кровь прилила к щекам Катрин, она сделала вдох, чтобы высказать Даре все, что думает по поводу ее болтливого языка и прочих сплетен, но осеклась. Неужели она собралась опуститься до подобных разборок? Чтобы местные еще год разносили, как она устроила скандал в пекарне? Катрин медленно выдохнула, и вышла из лавки.
Внутри все кипело, но внешне она оставалась невозмутимой. Женщина шла домой, сохраняя надменный вид до тех пор, пока за ее спиной не закрылась входная дверь. Остатки выдержки она потратила на то, чтобы позвать с кухни служанку, и отправить ту к лекарю, за травками.
Не ради общественного мнения. Нет. Катрин и раньше не очень любила большую часть горожан. Дело в другом, свои ошибки надо исправлять, любой ценой. От еще одного неверного решения хуже уже не будет...
Глава 42. От отчаяния - к надежде
На столе стояла чашка с остывшим мутно-зеленым пойлом. Нужно было выпить одним глотком, как лекарство, однако Катрин не могла заставить себя. Уже несколько раз она подносила злополучное питье к губам, но каждый раз рука предательски начинала дрожать, и женщина возвращала чашку на место.
Сколько не тяни, выпить все равно придется... Или попросить служанку заварить заново? В раздумьях женщина подошла к окну, и долго смотрела на ясный солнечный день. Затем, разозлившись на себя, она снова взяла чашку в руки. Мутный настой уже начал покрываться белесой пленкой. С неожиданной силой Катрин запустила чашку в стену, та обиженно звякнула, и распалась на острые осколки.
Двигаясь, как в полусне, женщина опустилась на постель, и завернувшись в одеяло, отвернулась лицом к стене. Ей стало абсолютно все равно, что будет дальше. Она слышала, как появившаяся служанка торопливо собирает осколки и вытирает остатки травяного чая, а затем наступила тишина.
Из-за плотно задернутых штор невозможно было понять, день сейчас, или ночь. Глубокое безразличие ко всему настолько завладело душой Катрин, что она не могла заставить себя встать, или принимать пищу. Иногда, остатками сознания, вспоминала, что, кажется, надо было о ком-то заботится, что-то делать, но эти мысли не имели глубины. Женщина погрузилась в странное состояние между сном и бодрствованием, и терпеливо ожидала, когда наступит полное
Коротким просветлением стало появление Нитты. Девушка долго о чем-то уговаривала ее, но Катрин не прилагала усилий, чтобы осмысливать слова. Лишь упоминание Агаты, заставило ее вспомнить нечто важное.
– Нитта...
– голос был чужим, и звучал, как со стороны, - У меня под подушкой письмо, и адрес. Когда все закончится, отправь письмо Селине, и присмотри за Агатой до того времени, пока ее не заберут.
– Леди Катрин, - голос девушки задрожал, - Прошу вас, не говорите так. Не обрекайте Эйрику и Агату быть сиротами. Постарайтесь жить, хотя бы для них.
Но Катрин, потратившая силы на последнюю фразу, только закрыла глаза. Нитта не понимает... Пусть лучше дочери вырастут совсем без матери, и ее бесчестье не ляжет пятном на их репутации.
Девушка продолжала уговаривать, утешать, но ее слова разбивались о стену безразличия. Катрин снова ушла в себя, и больше ни на что не реагировала.
С тяжелым сердцем Нитта спустилась на первый этаж. На глаза ей попалась Агата, сидевшая в полном одиночестве за столом, и переписывавшая строчки из книги сказок. Девушка села рядом, и приобняла ту за плечи.
– Ты была у мамы?
– спросила девочка, не отрывая взгляда от серого листа.
– Она теперь никого не хочет видеть, даже меня.
У Нитты защемило сердце от тоски, но она нашла в себе силы не показывать беспокойство.
– Леди Катрин заболела, но она обязательно выздоровеет, и все будет по-прежнему, - девушка постаралась, чтобы ее голос звучал убедительно.
– Почему она тогда не вызывает лекаря?
– Лекарь может излечить не от всех болезней... Твоей маме нужно отдыхать, набираться сил, и все будет хорошо.
Нитта ощутила, как к щекам прилил жар, но не говорить же малышке правду. Пока еще есть надежда, что леди Катрин справится... Она же всегда была сильнее обстоятельств, неужели в этот раз уступит?
Агата продолжила молча выводить строчки, губы ее дрожали. Девочка каждое утро заходила к матери, но та спала, и не слышала этого. А еще мама больше не спускалась вниз, и ужинать приходилось в одиночестве. Конечно, девушка с кухни относилась по доброму, но Агата пока не смогла привыкнуть к ней. Хорошо, что время от времени заходила Нитта, единственный человек, оставшийся от прежней жизни. Селина далеко, Эйрика отправилась в свои странствия, а о ней все позабыли.
А ведь раньше, когда они еще жили здесь, Эйрика все время была рядом. Помогала, смешила, рассказывала веселые истории, и обещала, что всегда сумеет защитить, как настоящий воин. Сейчас же, когда так одиноко, старшей сестры рядом нет... И никого нет. Агате оставалось только придерживаться заведенного порядка, писать строчки, придумывать себе задачки, и самой же решать их, перечитывать любимую книгу сказок. Быть может, если делать все то, что они делали раньше, то жизнь наладится сама собой?