Мачты и трюмы Российского флота
Шрифт:
Отпуск всегда пролетает быстро – не боевая служба! Не успели мы оглянуться, как пришло время собирать чемоданы и снова (в который раз!) лететь на Дальний Восток. Очень уж дальний, хотя и нашенский. Расцеловав всегда плачущую маму ... Все повторяется с неизбежностью вечного круговорота воды в природе.
Самолет приземлился в аэропорту города Владивостока. Получив багаж и укутав от пронзительного январского ветра дочку Оксанку, мы укатили в город навстречу своей первой собственной комнате в двухкомнатной квартире. Хотя душу мою томили нехорошие предчувствия, однако, о них не было произнесено ни слова. И предчувствия не обманули.
Попытка открыть дверь собственным
– А ... приехали! Можете уезжать обратно, сейчас квартира уже наша! Я не знаю, где вы болтались полгода. Право на квартиру вы потеряли. А мое право на нее удостоверено ордером.
И предъявила ордер к смотру. Я был ошарашен не меньше своей жены. Но мужское самолюбие не позволило мне отступить без боя. Любая человеческая подлость вызывала во мне приступ необузданной ярости. Однако, ситуация была не из тех, в которой можно было дать этой ярости выход. Нужна была трезвая мысль, которая от неожиданности в голову не приходила.
– Погодите кричать, – внешне спокойно обратился я к Кащею. В этой ситуации надо разобраться. Позвольте пока пройти в комнату. Мы все же с дороги и довольно продрогли.
Видно этот довод был принят Кащеем заслуживающим внимания, т.к. она все же неохотно посторонилась и пропустила “хозяев” в квартиру. Немного согревшись, я начал действовать.
– Что мы имеем на данный момент? Первое, факт дикой непорядочности человеческой. Вы воспользовались нашим отсутствием и нашим гостеприимством для того, чтобы отнять нашу же квартиру. Несмотря на то, что муж Ваш служить только начал. Второе. Мы имеем два законных ордера, один из которых выписан незаконно. Это не вызывает сомнений, но с этим придется, видно, долго разбираться. Посему решим так. Временно моя жена с дочкой будут жить вместе с Вами, или же Вы вместе с ней. Ваш муж и я будем жить на кораблях, благо оба они стоят на 33-м причале, что я видел по пути сюда. Такое решение Вас устроит?
Несколько испуганная моим решительным тоном, Кащей согласилась.
Первым делом предстояла встреча с Авоськиным. На плечах его были такие же, как и у меня, погоны, военного врача. Лейтенант. И по наивности своей я думал, что уж со своим собратом договориться сумею и выясню все недоразумения сразу же. Однако, все оказалось сложнее.
Я поднялся по трапу “Бородино”, вошел в столь знакомый медицинский отсек и попросил дежурного фельдшера пригласить в отсек начальника медицинской службы, коим и был здесь гражданин Авоськин, именуемый на флоте товарищем. Через несколько минут в амбулаторию зашел заспанный лейтенант в мятом кителе, огромного роста и необычайной толщины. Мысленно сравнив мужа и жену Авоськиных, я вместо приветствия невпопад произнес:
– Слушай, как же жена тебя выдерживает? Ведь раздавишь!
Подобное обращение редко кому может понравиться, а здесь с подобной нелепостью вдруг обратился соперник по благополучию. Что перед ним Иванов, Авоськин понял сразу, хотя ранее мы не встречались. К встрече он готовился заранее и тщательно, что и позволило ему сразу же броситься в атаку.
– Если Вы, Иванов, в чем нет сомнений, прибыли ко мне по квартирному вопросу, то могу сказать, что Вы зря теряете время. Право на квартиру вы получили вместе со своим ордером, но потеряли его в тот момент, когда ордер на ту же квартиру получил я. Сочувствую, но помочь ничем не могу.
Вот это номер! Меня ударили прямо в солнечное сплетение. Прощать удары все же было не в моих правилах, но удар был слишком силен. Никогда
– Homo homini lupus est, – только и сумел ответить. (Человек человеку волк). Сволочь ты, лейтенант! Не заслужив и ничего не сделав для флота, ты уже подрезаешь под корень своего товарища. Нехорошо начинаешь службу. Нехорошо.
– Каждый живет, как умеет. А вам посоветую вспомнить пословицу: на флоте е... челюстью не щелкают.
На том и разошлись.
Следующий визит я нанес командиру “Бородино”. Знакомый нам капитан второго ранга Чухрай, выслушав меня и поразмыслив, произнес.
– Помочь я вам ничем не могу. Документы на квартиру Авоськину подписывал старший помощник в мое отсутствие. Зам доложил жилищной комиссии, что Вы уехали в Советскую Гавань, и квартира во Владивостоке вам не нужна. На этом основании и подписали бумаги. Примите мои сожаления по столь печальному факту.
Я, не проронив ни слова, ушел из каюты. При этом понял, что выбрасывать из медотсека заместителя по политической части безнаказанно нельзя. Даже если это и диктуется обстановкой.
На крейсере меня встретили радостно, как встречают в семье долго отсутствовавшего блудного сына. Но в семье дружной. Доктор был сразу же приглашен в каюту механика, где ему были предложены традиционные “пять капель”, отказаться от которых обычно не смеет ни один флотский офицер. Сюда же прибыли “ по авралу” артиллерист, штурман и командир боевой части 7 (управления). Видя невеселую физиономию своего эскулапа-товарища, узнав причины столь подавленного настроения его, товарищи, хорошо знавшие флотские порядки, тут же забросали каюту массой историй, порождаемых жилищной проблемой, и советов, как поступить в сложившейся ситуации. Однако, смысл их сводился к тому, что ...’’выбросить из квартиры непрошенных гостей и выставить у входа вооруженную вахту”, что было и неразумно, и незаконно, и на выходе ничего не давало.
Советов было много, но никто почему-то не предложил подать рапорт на имя Большого Зама.
Командир крейсера Сергеев сразу же, как и положено командиру, сориентировался в обстановке, и дал единственно правильный, как оказалось, совет.
– Своими надеждами на законный исход дела ты, док, ничего не добьешься. Законы у нас, к сожалению, не в чести. Однако, других путей добиться правды я тоже не вижу. Посему, подавай в суд. По месту жительства. Военный трибунал подобными делами не занимается. Моя помощь тебе будет состоять в том, что я предоставлю тебя в твое собственное распоряжение. Сколько нужно тебе времени для твоих личных дел, стольким и располагай. Вместе с тем, не могу снять с тебя и твои служебные обязанности. Корабль, как ты знаешь, снова готовится в поход, следовательно, по линии медслужбы ты его должен подготовить. Работай хоть по ночам. Сил и молодости в тебе достаточно. И еще один совет... Не горячись и не набей кому-нибудь морду... Хотя и сделать это, честно говоря, не мешает.
Спасибо, командир. Спасибо.
Переночевав на крейсере в своей каюте, утром я был уже в подъезде своего злосчастного дома.
– Я отвезу вас сейчас в Техас к Марселю. Побудете там, пока я выясню все вопросы по квартире. Собирайтесь, – только и смог я предложить своему семейству.
И многострадальное семейство привычно и безропотно вновь погрузилось на колеса и убыло в неизвестность. Жгучий январский ветер, в течение недели свирепствовавший над Владивостоком, угомонился. Даже природа сжалилась над маленькой девочкой и ее мамой. Знакомый вокзал, привычная толчея у окошка кассы. Поехали!